Николай Львович почти не слушал её скороговорки. Он всё понимал и, возвращаясь мысленно на восемь лет назад, думал о том, какая же это страшная иррациональная сила – любовь. Ведь он, старый дурак, в свои шестьдесят с лишним лет влюбился, просто втрескался в эту чудесную, молодую, красивую, умную, аппетитную, энергичную женщину, которая ответила ему взаимностью. Он мог поклясться, что взаимность была искренней. Первые счастливые два прожитых вместе года были доказательством тому. И только теперь реальная жизнь предъявляла ему жесткое доказательство непростого вывода о том, что любовь далеко не всегда является синонимом счастья. Мог ли он тогда все просчитать, проанализировать возможные последствия их мезальянса, оценить вероятности дурного, мучительного исхода их такого желанного в то время союза? Мог ли он ожидать, что его мужская привлекательность для нее будет неизбежно угасать, а её привлекательность для мужчин будет не только сохранена, но и по какому-то дьявольскому закону расцветать еще больше? Мог ли он предположить, что он, такой сильный и умный мужчина, всю свою жизнь бывший центром внимания женщин, будет сгорать от мучительного чувства ревности, не думая ни о чем больше, не владея собой и бессильно понимая, что впереди только мрак одиночества и угасания?
– Не волнуйся ты так, – тихим монотонным голосом сказал Николай Львович, – я все понимаю, ты, конечно, права. Не хотелось бы, конечно, стеснять Серёженьку, но, похоже, другого выхода нет.
– Конечно, это не подарок, – думала Соня, – но он ведь родной отец Сережки, значит, и для нас для всех – для меня, для Саньки с Коленькой – он тоже родной. Я Нину, может быть, и могу понять, но сама бы я никогда так не поступила. Хотя никогда не говори «никогда», – улыбалась своим собственным мыслям Соня. – Надо же, какие они все-таки разные, эти мужчины. Николай Львович, когда-то красавец и умница, и два его сына и два внука – так все не похожи друг на друга. Хотя почему не похожи, в чем-то главном похожи, все умные и сильные, только по-разному. Пожалуй, Алеша больше всех походит на отца, такой же красивый, умный и волевой. Он, бедненький, пережил такое, что никому не пожелаешь.
А Сережка совсем другой, он ласковый, надежный, мягкий, только мягкость эта обманчива, она это хорошо знала. Для всех проблем в жизни он умел находить неконфликтные решения, которые устраивали всех. Много лет он не занимал неоднократно предлагаемую ему должность заместителя главного врача больницы по очень простым, как ему казалось, соображениям. Он не мог стать причиной смещения с этой должности человека, который проработал в больнице много лет и, хотя и звезд с неба не хватал, был добросовестным заместителем.
Когда впервые Сергей получил предложение занять эту должность и отказался, на естественный вопрос близких и друзей, почему бы ему не подумать об упрочении своего статуса и, как следствие, об улучшении своего материального положения, был получен полушутливый ответ:
– Это в конечном итоге всего лишь деньги, а есть вещи поважнее.
Долгие шесть лет Николай Львович угасал в теплой уютной семье сына, и ни любовь и забота семьи, ни веселые и шумные внуки не смогли вернуть его к активной жизни. Страшная отрава неразделенной любви и жгучей ревности постепенно с дьявольской неторопливостью подорвали его организм. И вправду, все болезни от нервной системы, особенно в пожилом возрасте. Начались нескончаемые болезни, с которыми Сергей героически сражался, применяя все свои и своих коллег врачебные возможности. Но это был тот самый случай, когда медицина была бессильна.
Похороны были неожиданно очень торжественные. Пришло много бывших сослуживцев Николая Львовича, его, как выяснилось, многие уважали и любили. Был военный оркестр и торжественный караул с положенными в таких случаях ружейными залпами. Нина не пришла, впрочем, возможно, она и не знала, поскольку связь с ней никто уже и не поддерживал.
И все же нельзя обвинять только Нину в том, что отец так мучительно и бесславно окончил свою большую, интересную и содержательную жизнь, думал Алеша, вспоминая, как все происходило, и понимая многие вещи задним числом. В конце концов страсть – вещь сильная, но у мужчины всегда должны быть силы не поддаваться этой страсти, когда на кону судьба близкого тебе человека. Он вспомнил, какие милые и теплые отношения были у родителей в течение многих лет, и отвратительное слово «предательство» уже зарождалось в оценках Алеши.