– О, Господи, – думал Алексей, – неужели они действительно пытались купить украденную плащаницу? Но ведь это практически невозможно! Судя по прочитанному в Интернете плащаница в соборе святого Иоанна Крестителя охранялась, как Джоконда в Лувре. Но сумасшедшие деньги, запрашиваемые продавцами, как раз свидетельствовали о сумасшедшем характере продаваемого изделия. Так вот что сыночек отдавал на экспертизу – не упаковку изделия, а часть самого изделия! Да это больше походит на фарс, чем на реальную ситуацию. А зачем им плащаница? Но ведь папочка абсолютно сдвинут на религии и религиозной атрибутике, при этом он явно в глубоком маразме, хотя и ворочает немереными деньжищами.
– Ну хорошо, – продолжал размышлять Алеша, – папочка-то в маразме, а сынок-то в здравом уме и твердой памяти. Не мог же он реально участвовать в покупке такой вещи, сама попытка такой сделки действительно приводит к скандалу мирового уровня. Стоп! А почему реально участвовать? Не разыграл ли сыночек перед папочкой сериал под названием «дай, папочка, денег, и побольше»? Ха, но ведь тогда и всю загадочность тайных съемок можно легко объяснить. И сыночек, и «посредники» – это все одна, хорошо подготовленная съемочная группа, задачей которой была компрометация папаши. Так, в теории все сходится, теперь нужно добыть доказательства.
План созрел мгновенно. «Сыщикам» нужно поручить глубокую и жесткую проработку «посредников», что фактически не было сделано, а как теперь понятно, зря. А самому заняться окружением семьи для выяснения характера взаимоотношений папы с сыном.
Через несколько дней картина стала ясной и отвратительной в своей банальной бесхитростной подлости всех её персонажей. У бывшей любовницы сыночка, которая не могла вспоминать о нем без зубовного скрежета, Алексей узнал, что сыночек не только не любил своего папочку, но просто мечтал о его кончине. Единственным обстоятельством, омрачавшим эти мечтания, было сомнение, переходившее в уверенность, что огромные деньжищи, прилипшие к умелым отцовским рукам на протяжении его длинной и успешной карьеры, достанутся не ему, законному сыну, и даже не дочке, живущей на другом конце света, а смешно даже сказать кому. Сдвинутость отца на религии, его патологическая, на взгляд сына, дружба с церковниками не оставляли сомнений в том, что денежки утекут мимо. По мнению этой вполне вменяемой и даже симпатичной женщины, с которой Алексей уже несколько часов беседовал за обедом в престижном московском ресторане, это была основная и всепоглощающая проблема сыночка, с которой он засыпал и просыпался.
«Сыщики», получившие санкцию Заславского копнуть «посредников» до самого донышка, нарыли весьма интересную информацию о связи одного из них с фирмой под названием «Розыгрыш», которая на договорной основе обеспечивает клиентов достоверно обставленными розыгрышами и, по желанию заказчиков, всевозможными запутанными ложными алиби. Второй же подельник был в прошлом связан с одной из спецслужб и занимался техническим обеспечением скрытых аудио– и видеосъемок. После серьезного и аргументированного разговора, а такие «разговоры» в холдинге вести умели, «посредники» признались в выполнении задания сыночка. Сценарий был тщательно проработан и выполнен не без блеска в одном из номеров «Пекина». Первая встреча, без папочки, была фактически репетиционной, а вторая, более тщательно подготовленная, прошла уже с участием главного героя, который не заметил профессионально замаскированную аппаратуру и дал возможность произнести компрометирующие фразы о предмете купли-продажи. Оставался не совсем ясным вопрос, где заказчик раздобыл кусочек необходимой ткани, для создания иллюзии правдоподобия. Но, по-видимому, это не представляло большой проблемы, поскольку скорее всего радиоуглеродный анализ возраста ткани был, скорее всего, хорошо проплаченной фикцией, купленной у рыжего, высоко ценящего своё научное время завлаба.