Выбрать главу

После того, как вчера Антон выслушал рассказ Эндрю о предложениях, поступивших от его боссов, он больше не мог ни о чем думать. Нормальные люди от таких предложений не отказываются. Два с половиной миллиона долларов в год и столько же в виде начального бонуса, работа не в США (где, пока не говорит), но в режиме строгой беспрецедентной секретности. Работа по теме, практически совпадающей с интересами Антона. Класс! Конечно же, они не представляют сути открытия Антона. У всех в голове нереально огромные прибыли от возможностей генетических технологий, побеждающих неизлечимые болезни, рак прежде всего, продление возраста активной жизни в разы, чудо-регенерация тканей с помощью стволовых клеток, наконец, клонирование на грани фантастических романов. Эндрю просит дать пока принципиальное согласие, все остальные формальности он берет на себя. А что если Антон откажется? Похоже, если он откажется, его насильно увезут и заставят работать. Конечно, все может быть не так злокачественно, как ему кажется, и Эндрю просто банальный хедхантер – охотник за талантливыми мозгами, представляющий интересы какого-то конкурирующего с «Эйч Джи Пи» концерна. Но Антон кожей чувствовал, что Эндрю не хедхантер, а нечто покруче. И это «покруче» представляет скорее всего интересы какой-то державы или, возможно, транснационального сообщества с криминальным оттенком. Но откуда такие мрачные бездоказательные предположения? Ведь можно в нормальном режиме продолжить переговоры с Эндрю, побольше узнать о сути предлагаемой работы, а если что-то в переговорах пойдет не так, сообщить в службу безопасности «Эйч Джи Пи». То-то и оно, что Антон почувствовал в поведении Эндрю неуловимые признаки плохого сценария. А плохой сценарий – это силовой сценарий. Антон не мог рисковать. Совсем недавно он получил первые результаты того, что он искал всю свою сознательную научную жизнь. Конечно, это только начало, и впереди очень много работы, но он получил неоспоримые доказательства своих догадок, и эти доказательства перевернут мировоззрение народов. А теперь, чтобы его научные планы не пошли прахом, ему нужно придумать, как поступить, что делать в этой опасной ситуации. Для продолжения работы над его проектом ему теперь ничего не нужно, кроме компьютера и вполне компактной информации в виде уникальной разработанной им программы, вполне умещающейся на маленькой компьютерной флешке. Но как получить возможность спокойной работы? Если бы не эта сволочь Эндрю, он мог бы спокойно продолжать свои исследования, работая в «Эйч Джи Пи». Но Эндрю что-то почувствовал и перешел к форсированию событий.

– Привет, – Моника с разбегу плюхнулась в кресло и широко, по-американски, улыбнулась Антону, окружающим посетителям и мгновенно подошедшей официантке. – Кофе, пожалуйста.

– Привет, как всегда, выглядишь на миллион, – улыбнулся в ответ Антон. – Как дела, что нового?

– Ничего особенного, устала и мечтаю об отдыхе где-нибудь на спокойном теплом пляже хотя бы несколько дней, – ответила Моника, скорчив грустную рожицу, которая показывала совершенно не грустное настроение.

– А ты можешь сразу, немедленно, без раскачки и подготовки уехать на этот самый пляж? – неожиданно даже для себя спросил Антон.

– С тобой хоть на край света, – легкомысленно ответила Моника, решив включиться в эту ничего не значащую игру.

Но это была не игра. Игривые жалобы Моники на усталость и мечты о спокойном теплом пляже в голове Антона трансформировались в многоступенчатый план побега.

Внутренний голос подсказывал Антону, что промедление может привести к непоправимым последствиям.

Антон часто вспоминал родной уральский город Ольховку, где он родился и провел первые семь лет своей жизни и где ему всегда было хорошо и спокойно. Хотя спокойствие было относительным. Мальчишки во дворе и в детском саду не давали ему покоя, обзывая «еврейской мордой», пытаясь всячески показать, что он другой, не такой, как все. Отец Антона Аркадий Микульский был начальником Ольховского строительного управления – одного из крупных московских трестов. Несмотря на свою круглосуточную занятость на работе, он умудрялся уделять единственному обожаемому сыну достаточно времени, чтобы объяснить пятилетнему мальчику всю сложность межнациональных отношений в СССР и что слова «еврейская морда» скорее не ругательство, а комплимент, поскольку, например, Эйнштейн тоже был «еврейской мордой». Антон был физически очень крепким мальчиком и в обиду себя не давал, хотя и получал от своих непросвещенных сверстников, сбивавшихся в стихийные стайки, довольно много синяков и ссадин. Мама Антона Анастасия Бернштейн работала детским врачом в районной поликлинике. Работала тяжело, на две ставки, была постоянно на работе, и Антон был полностью на попечении бабушки Эммы, которая кормила, поила, развлекала и обучала любимого внука всем житейским премудростям. Несмотря на некоторую свою особенность по мнению окружающих мальчиков, связанную с национальной принадлежностью, Антон легко сходился и дружил с мальчишками во дворе и в детском саду. Став взрослым мужчиной, Антон осознал, что понятие родина для него четко ассоциируется с Ольховкой, при воспоминании о которой он чувствовал ностальгическое щемление в груди.