Управленческая команда Виктора работала четко, без сбоев и накладок. Все, что было запланировано в связи с похоронами, было осуществлено точно и в срок. В соответствии с волей умершего похороны проходили в узком кругу. Для Марины была крайне неприятной встреча с бывшей женой Виктора и его детьми. Но, слава Богу, обошлось без пошлых сцен. Все-таки и бывшая жена, и дети были плодом мощного влияния Виктора на протяжении многих лет, подумала Марина, благодарно оценивая их тактичное поведение. Весь топ-персонал бизнес-империи Виктора участвовал в похоронах, а потом в поминках, которые организовали в том самом ресторанчике, принадлежащем Виктору, а теперь Марине, в котором Виктор предпринял первые шаги по ухаживанию за ней почти десять лет назад.
Марина с Юлей и с мамой, которая выбралась в Москву ради похорон зятя, через двадцать минут после начала поминок уехали домой. Они теперь ездили по Москве, как раньше ездил Виктор, в бронированной машине представительского класса в сопровождении двух джипов охраны.
– Ну что, маленькая моя, нам теперь нужно лететь в Нью-Йорк хотя бы для того, чтобы разобраться, что нам делать дальше, – Марина смотрела на Юлю и думала, как же этот драматический поворот событий отразится на судьбе дочери.
– Надо, так надо, – спокойно сказала Юля. – Вот только без бабушки не весело, но я знаю, что ее не уговоришь.
В Нью-Йорке была жуткая погода. Дождь с сильнейшим ветром не давали никаких шансов пешеходам спокойно преодолевать расстояния. «Хорошо, что мы не пешеходы», – думала Марина, держа Юлю за руку, сидя на заднем сидении лимузина, встретившего их в аэропорту.
Первое, что они сделали, это записали Юлю в престижную нью-йоркскую школу, чтобы хотя бы временно не прерывать учебный процесс. Почти свободное владение английским давало Юле такую возможность. Марина начала вникать в суть бизнес-процессов группы компаний Виктора в его «системе». Она по привычке так про себя называла бизнес, который теперь принадлежал ей. Около месяца потребовалось, чтобы разобраться в системе, и Марина сделала два очень важных вывода. Во-первых, ей это было все не интересно, а во-вторых, система была так налажена, что могла работать без участия её главы, если, конечно, не случится что-нибудь экстраординарное.
Семейный совет с почти взрослой дочерью позволил сделать третий вывод. Они хотят пока что жить в Москве, где все привычно и понятно и где бабушка в пятнадцати минутах езды. А там видно будет.
Глава 12
Кризис не только в личной жизни
Из всех человеческих качеств Алексей больше всего уважал интеллект и порядочность. Это впитывалось им постепенно, с раннего детства, сначала усилиями мамы, а потом отца, с которым у него сложились чрезвычайно доверительные отношения. Отец сам был образцом мужчины, для которого ум и честь были не пустые слова. Это было особенно трудно во времена советской власти, да еще и в среде офицерского, а потом и генеральско-адмиральского состава. Но он всегда гордился тем, он прежде всего технарь, инженер, а уже потом военный. Конечно, сам род его деятельности ему помогал чувствовать себя интеллектуальной элитой армии. Он иногда говорил, что не умеет командовать большими контингентами людей, ходить строем, стрелять из танка, но хорошо умеет проектировать подводные лодки и корабли. Алексей не только любил, но и уважал отца. Отец первым объяснил ему, что такое советская власть на самом деле. Он рассказывал ему о своей постепенной человеческой трансформации от романтической веры в коммунистическое будущее и суровые реалии построения развитого социализма, окруженного лютыми врагами-капиталистами, до убежденного антисоветчика, издевающегося в кулуарных разговорах застойного периода на кухнях над геронтократами, стоящими на трибуне мавзолея. При этом он считал и говорил об этом Алексею, что и в спецслужбах есть порядочные люди, с которыми он знаком и которые волею судьбы попали в эту карательную систему и вели себя порядочно, насколько это было возможно.
Вот почему Алексей, поступая в специнтернат, а потом в спецвуз, решил для себя, что сможет остаться с чистыми руками, несмотря на специфичность этой профессии. События 1991 года, поведение Георгия Ашотовича и его соратников, решительно поддержавших команду Ельцина, непосредственное участие в тех бурных событиях еще больше укрепили самоуважение Алексея. Еще больше укрепилась его твердая уверенность, что надо, как любил говорить папа, соблюдать два правила поведения: вести себя рационально, то есть умно и этично, то есть так, как ты хотел бы, чтобы другие вели себя по отношению к тебе.