Все это не имело прямого отношения к его аналитическому департаменту, который считался элитарным в холдинге. Друзья-сослуживцы шутили, спрашивая Алексея, есть ли у него запас белых перчаток, без которых он не смог бы работать. И Алексей, отшучиваясь, понимал, что шутка на самом деле очень едкая, что никакие перчатки не отделяют его от всей деятельности компании, которая все больше работает на беспредел спецслужб и чиновников, потерявших все сдерживающие центры в погоне за деньгами. Он не думал, что на его сослуживцах есть чья-то невинная кровь, до этого еще не дошло. Но то, что в результате каких-то действий «Юрмастера» страдают невинные люди – в этом Алексей не сомневался.
Алексей не знал и не мог знать, как трудно было Заславскому именно сейчас руководить холдингом, когда в работу, по определению связанную с секретными «подковерными» операциями, все больше и больше встраивается политическая составляющая. Эта составляющая легко давалась Заславскому в так называемые лихие 90-е. Тогда было абсолютно понятно, что переход от советского периода к рыночной экономике есть безусловное благо для общества, для друзей и близких, для него лично. Теперь же все оказалось сложней и осложнялось с каждым годом. Прочные деловые контакты с большим количеством представителей элиты, в том числе на самом верху властной иерархии, как-то трансформировались по разным причинам. Многие единомышленники, деловые друзья незаметно, но существенно изменились, а некоторые просто отпали. Кто уехал за рубеж, кто ушел на покой, а кто и вовсе покинул этот мир. Единственным верным другом, на которого можно было положиться, как на самого себя, был и остался Маркарян. Удивительно, но факт: Маркарян, прошедший через горнило многих подразделений КГБ и других спецслужб уже нового времени, после 91-го года, сохранил в себе какую-то скрупулезную чистоту характера. Сейчас, когда циничность и лживость «развитого социализма» сменилась на еще большую циничность и лживость «неразвитого капитализма», Георгий сохранил удивительное сочетание быстрого и рационального ума с четко выверенной этикой поведения. Конечно, жизнь и работа «по понятиям» были неизбежны, особенно в их сфере деятельности. Но у Маркаряна «понятия» отступали, когда дело касалось человеческих жизней.
– Ты будешь смеяться, можешь мне не верить, говори все, что угодно, но ни одной капли человеческой крови нет и никогда не будет на моих руках, – с улыбкой говорил Георгий.
Его едва уловимый кавказский акцент придавал ему, и без того чрезвычайно обаятельному, умному и сильному мужчине, какие-то особые харизматические черты.
Кроме Маркаряна положиться по большому счету было не на кого. Все отношения с сильными мира сего, сдобренные огромным количеством дружеской риторики, разговорами об особых отношениях, сводились к очень жестким правилам деловых отношений. Заславский это прекрасно понимал. Иногда, особенно после встреч с Маркаряном, он, вспоминая начало 90-х, мучил себя размышлениями о правильности выбранного пути. Он тогда легко мог уехать за рубеж и, возможно, сейчас спокойно бы пил свой любимый напиток – смесь шампанского с ликером «Куантро», сидя на веранде собственной виллы на берегу какого-нибудь озера в Швейцарии. Но судьба распоряжалась по-другому.
– Кто же всем этим в нашей жизни командует, кто распоряжается всеми извивами наших судеб, дергая нужные ниточки в нужном месте и в нужное время? – он часто задавал себе этот вопрос, прекрасно понимая всю бесполезность подобных вопросов.
В последнее время в «Юрмастере» появились новые проекты, которые внутри фирмы назывались интеллигентно и мудрено приобретением активов с их последующей реструктуризацией. В развитых странах это была огромная сфера бизнеса, связанная со скупкой плохо управляемых предприятий, имеющих серьезные активы, прежде всего в виде недвижимости, их последующей модернизацией и получением прибыли от уже модернизированных предприятий или от их продажи. Российская специфика такого уважаемого на западе бизнеса получила название рейдерство, то есть захват. Приватизация 90-х привела к созданию в стране большого количества акционерных обществ, так называемых АО, владеющих дорогими по своей сути активами, прежде всего недвижимостью и связанными с ней земельными участками. Многие такие предприятия управлялись, мягко говоря, не эффективно, поскольку во главе новоиспеченных акционерных обществ стояли, как правило, бывшие советские руководители этих предприятий. Например, в Москве имелось большое количество прикладных НИИ и проектных институтов, являвшихся детищем огромного количества бывших советских министерств и ведомств и ставших в одночасье акционерными обществами без ведомственного начальства в виде профильных главков и без территориального начальства в виде райкомов партии. Многие такие институты владели помещениями с большим количеством квадратных метров и земельными участками, занимавшими несколько гектаров бесценной московской земли. Реальная стоимость недвижимости таких НИИ, особенно расположенных в центре Москвы, составляла многозначные долларовые суммы.