Он нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Почувствовав, что она дрожит, спросил мягко:
— Ты боишься меня, малышка Кло? Ты сейчас немного похожа на кролика.
— Нет, — ответила она, но когда он коснулся ее лица нежным поцелуем, прошептала: — Да.
— Не бойся, малышка, я не сделаю тебе ничего плохого.
Он медленно провел рукой по ее плечу, вниз до бедра, и она почувствовала, как ее страх начинает отступать.
— Я не боюсь… того… — призналась она с хмельной откровенностью.
— Тогда чего же ты боишься?
— Того, что буду заниматься тем, чем никогда не занималась. Я боюсь, что на меня будут смотреть, как никогда раньше не смотрел ни один мужчина, что ко мне будут прикасаться, как не прикасались никогда раньше. И хотя я знаю, что будет больно только в первый раз, я все же немного боюсь боли, это ведь никому не нравится. Боже, ты такой большой, и это тоже немного пугает меня, я чувствую себя очень маленькой и незащищенной… не особенно приятное чувство. И… — Ее нервная и сбивчивая речь прекратилась, как только она почувствовала, что он снимает с нее рубашку.
— И что же еще, малышка?
Он бережно снял с нее рубашку и отбросил в сторону.
— И я боюсь, что мне это не понравится, — прошептала она с дрожью в голосе. — Или не понравится тебе.
— Ты просто дай мне хоть немного того тепла, которое я ощущал при наших поцелуях, и мне это очень даже понравится.
Он привлек ее к себе и ощутил, как дрожит ее невинное тело, передавая эту сладкую дрожь ему, хотя он догадывался, что ее трепет и смущение вызваны смесью самых разнообразных эмоций.
— Признаюсь тебе, девочка, я и сам немного боюсь.
Кловер не могла разговаривать, поскольку пучина самых разнообразных чувств поглотила ее. Он прижимал ее к себе, и девушка все больше и больше ощущала его близость. Приятно удивило и прикосновение его горячей кожи к ее телу. Нагота — необходимое условие брачных отношений, — так беспокоившая ее поначалу, теперь не только не пугала, но казалась даже привлекательной.
— Чего же ты можешь бояться? — наконец сумела спросить она.
— Того, что тебе может не понравиться. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с девственницей. Тщательно опекаемые дочки состоятельных родителей были для меня недоступны.
— Думаю, когда дело касается занятий любовью, опекаемые дочки богачей ничем не отличаются от других девушек.
— Совершенно верно, милая, но очень важно, чтобы я сейчас все сделал хорошо. Оттого, как у девушки это происходит в первый раз, зависит, как она будет относиться ко всему потом. Я не хочу причинить тебе боли, но почему-то Господь решил, что путь к настоящему супружеству должен лежать через боль. Боюсь, что не смогу сделать эту боль незаметной, ведь я чувствую, какая ты хрупкая, а я довольно крупный мужчина. Но клянусь, я никогда не стану применять насилие и не причиню тебе вреда, Кловер.
Произнося эти слова, он осторожно поглаживал ее изящное тело. Кловер почувствовала, что расслабляется, а ее мысли расплываются, словно капля летнего дождя по оконному стеклу. Он покрывал ее лицо нежными, как перышко, поцелуями, щекотал уши своим теплым дыханием и ласкал ее шею губами и языком. Она ощущала растущее внутри ее незнакомое возбуждение и страстное желание отбросить всякую деликатность и осмотрительность. Когда Баллард вновь коснулся своими губами ее губ, она обвила руками его шею и прижала его к себе. С тихим стоном Баллард воспользовался ее молчаливым приглашением.
Кловер быстро опьянили его поцелуи. Едва ли она осознавала, что его ласки становятся все смелее. Вдруг он неожиданно для нее захватил ее грудь своей большой, слегка загрубевшей рукой. И когда по ее телу побежал жар, усилившийся до силы огненного смерча, он начал ласкать ее возбужденный сосок. Кловер вздрогнула и слабо вскрикнула. Она никогда еще не испытывала таких приятных ощущений, а он в этот момент пробежал языком по ее напряженному соску, вызвав новую волну невероятных ощущений.
Она прильнула к нему, неуверенно поглаживая его широкую сильную спину. Своими ладонями она ощущала, как по телу Балларда пробегает приятная дрожь. Она поняла, что он подавляет свою собственную страсть, пытаясь возбудить ее настолько, чтобы она перестала сдерживаться. Он действовал уверенно и хорошо понимал ее состояние. Все это усиливало ее желание, и постепенно ласки Кловер становились более смелыми.
Когда Баллард скользнул рукой вверх по внутренней стороне ее бедра, она испытала шок и буквально оцепенела. Она и подумать не могла, что он посмеет коснуться ее самого интимного места. Но неожиданно для себя Кловер поняла, что нисколько не хочет противиться этому. Более того, она инстинктивно начала выгибаться навстречу его прикосновениям, ожидая все новых ощущений, которые уже непрерывным потоком наполняли ее тело. Где-то в дальних уголках сознания иногда тревожно вспыхивала мысль: правильно ли она делает, столь сладострастно принимая его ласки?.. Потом, сквозь собственные вздохи и непроизвольные стоны, она услышала, как Баллард тихо застонал. Он поцеловал ее с каким-то яростным голодом, и Кловер поняла, что все делает именно так, как ему хочется.