— Всего доброго, Маргарита Владимировна, — попрощался со "звездой" охранник.
— Пока-пока! — отсалютовала ему бутылкой Шершнева.
— Марго! — прошептал Пашка, открывая передо мной входную дверь. — Мое любимое имя.
— Я тебя придушу. Честное слово, придушу! Даже не вздумай!
— А я не думаю, я делаю, — он полез в карман за ключами и, сняв машину с сигналки, заорал на всю улицу. — Маргарита Владимировна! Вон та черная бэха, прямо у лестницы! Прошу любить и жаловать!
Автомобиль мигнул фарами.
— Ой, раритет! — взвизгнула "звезда", выплеснув руками, и без зазрения совести полезла на переднее сидение.
Мне часто хотелось отвесить Пашке хорошего подзатыльника или пинка под зад, но сегодня он переходил все мыслимые границы. Скрестив руки на груди, я дулась, сидя на заднем сидении, а братец с новой знакомой продолжали обмен любезностями. Я, конечно, слушала, но ничего интересного для себя не открыла. Узнала только, что брак Марго с Евгением устроили их родители — не последние лица в бизнесе и политике города.
Мне стало жаль Шершня — от такой балаболки любой бы сбежал. Я слушала ее пятнадцать минут, и у меня уже уши в трубочку сворачивались. Ахинея — и только. Пашку же перло, как кота от валерьянки. Не удивительно, что когда мы подъехали к нашему дому, братец, продолжая охаживать жену моего босса, даже не додумался мне помочь. Я приподнялась и что есть силы двинула его кулачком по плечу.
— Чего? — даже не обернувшись, спросил он.
— Домой пошли.
— Так иди. Я задержусь, — отмахнулся Пашка.
Я просунула руку за сидение и щипанула брата за бок.
— Ай!!! — подскочил он, тут же приняв меня во внимание. — Сдурела что ли?!
Маргарита хихикнула. Я бросила на нее злобный взгляд.
— Домой пошли. Я одна не дойду.
— Ну, пошли. Марго, подождете меня? Я глушить не буду.
— Не бойся, не уеду.
Я просто кипела от злости. Даже про ногу забыла и вполне резво взбежала по ступенькам.
— Паш, я тебя умоляю, оставь ее в покое. Это человек не твоего уровня, — цедила я, звеня ключами в попытках попасть в темноте в замочную скважину двери нашей квартиры.
Пашка достал телефон и включил фонарик.
— Я с уровнями не считаюсь. Это ерунда все.
— Не ерунда! Как ты не понимаешь! Это может плохо кончится. Для меня в том числе.
— Ты делаешь из мухи слона, воблешка.
— А ты… Ты — рыба-сопля! — в сердцах крикнула я и хлопнула дверью.
Мгновение стояла у порога, прислушиваясь к шагам на лестнице, а потом скинула туфли и, не включая свет, поплелась в ванную. По дороге глянула на свое отражение в зеркале и остановилась. В свете фонарей с улицы выглядела я эффектно: бледная, черноволосая, с огромными темными глазищами, растрепанная и злобная, как кошка после душа.
Зачем я сказала Пашке про уровни? Разве это неверно и для нас с Евгением? И могу ли я полагать, что "мы" вообще возможны? Что там Маргарита говорила спьяну про трудоголичек-энтузиасток, готовых пахать за ободряющую улыбку босса?
От жалости к себе на душе стало как-то совсем гадко. Нога вроде бы не болела, зато голова теперь раскалывалась. Я приняла душ, выпила обезболивающее и, доковыляв до кровати, завалилась спать. Впервые за долгое время Пашку я ждать не стала.
Глава четвертая
Я проснулась рано — ещё только светало. Потянулась и взвизгнула — боль от лодыжки прострелила до поясницы. Перепугавшись, я дрожащей рукой включила ночник, отдернула одеяло и… испугалась еще больше. У косточки сбоку, на щиколотке красовался огромный багровый синяк, а голень заметно опухла. Я спустилась с кровати и, прыгая на одной ноге, бросилась будить брата.
— Паша, Паша, вставай, — забарабанила ладонью по двери. — Паша!
— Ну чего ты орешь? — брат, сонно хлопая глазами, предстал передо мной, подтягивая боксеры. — Что такое?
— У меня нога опухла!
— Эх… Прискорбно…
— Паша, что там? — тихо поинтересовался женский голос.
— Аньку надо вести в травмпункт, — Пашка отвернулся, проигнорировав мой немой вопрос. — Ты с нами или здесь подождешь?
— С вами, наверное, — позади Пашки, кутаясь в простыню, возникла взъерошенная Маргарита. — Доброе утро… Анна, правильно? Где у вас ванная?
— Первая дверь направо, — процедила я и, когда Марго, пройдя мимо, скрылась из виду, набросилась на брата. — Я же тебя просила, предатель ты чертов. Я же просила! Да как ты мог?! Что мне теперь делать?
— Ничего тебе не будет. Они разводятся. У них не семейная жизнь, а фикция, — Пашка присел на корточки, посмотрел на мою ногу. — Ань, это все серьезно. Ты, похоже, связки порвала.