Андрей забежал весь мокрый. Я быстро схватила Машку и под зонтом, от которого не было никакого толка побежали в машину.
— Андрей, прошу тебя скорее. Ей совсем плохо, — без конца прислушиваясь к ее дыханию сказала я.
Маша то плакала, то прекращала. Мне казалось, что она отключалась, потом опять просыпалась. С ней происходило что-то странное. Она никогда раньше не болела.
— Анна, я стараюсь изо всех сил. Из-за погоды не вижу дороги.
Андрей то прибавлял скорость, то замедлялся. На дороге было очень опасно.
Резко раздался сильный грохот. Удар молнии. А дальше темнота.
Давид
Пока не поговорю с Анной, работать все равно не смогу. Останусь дома. Погода дряная. И есть нечего. В магазин ни выйти, еду ни заказать. Как ее угораздило тут остаться?
Звонит какой-то номер. Отвечать не хочу. Слишком напряжен. Перезвоню завтра. Открываю шкаф на кухне, а там кое-что да и есть. Хорошо, что горничная приносит еду, несмотря на мои отказы. Что тут у нас… Ага, картошка и бутылка с маслом. Точнее, бутылка от масла. На дне осталось две капли.
Я люблю иногда приготовить что-нибудь вкусное. Какую-нибудь пасту или салат. Но вот картошку я никогда не жарил. Опять звонят. Отключил звук. Не хочу говорить. Все равно.
Кое-как удалось почистить картошку. Правда из круглой формы я преобразовал ее в квадратную. Масло совсем мало. Интересно, что будет, если добавить в него воды? Все равно выхода больше нет. Я долил в бутылку немного воды, взболтал и вылил в сковородку. Быстро накромсал картошку и сел. Жду. Взял телефон видео посмотреть. Опять звонят. Да что такое. Выключил телефон.
Картошка кое-как дожарилась. Так скудно я еще никогда не ел. Положил на тарелку, сел за стол и в дверь позвонили.
Мне сегодня покоя не будет. И аппетит пропал.
Открываю дверь, стоит бабушка лет семидесяти. Лицо то ли мокрое от дождя, то ли от слез, сперва не понял.
— Могу чем-то помочь? — настороженно интересуюсь.
— Вы Давид…эм… — бабушка сделала паузу и вопросительно посмотрела на меня. — Простите, я знаю только имя.
Женщина стояла вся трясущаяся. Ее слова было еле слышно.
— Ну, по крайней мере, имя мое. Чем я могу вам помочь?
Бабушка расплакалась.
— Ох, сынок, не знаю правильно я поступаю или нет, — закрыв лицо руками, бабушка стала выть, заливаясь слезами.
Я стоял в дверях и не мог понять, что происходит. На пьяницу не похожа. На попрошайку тоже. Да и по имени меня знает.
— Говорите, бабушка, может я вам помочь смогу.
— Мне не нужна твоя помощь. Точнее, она нужна не мне. Анна..
— Анна? Вы знаете Анну? Где она? С ней все в порядке?
Женщина никак не переставала плакать. Я завел ее внутрь, усадил на диван и напоил водой.
— А теперь сделайте глубокий вдох и объясните мне, что с Анной?
Бабушка услышала меня буквально. Сделала вдох, вытерла слезы и начала.
— Анна в реанимации.
Бабушка замолчала, поджала губы и завыла сильнее прежнего. На какое-то мгновение я себя потерял. Потом понял, что сейчас не время. Я должен разобраться в этом.
— Что вы говорите? В какой реанимации? Почему?
Воет. Ни слова. Лишь сидит и качается.
Я взял бабушку за плечи и встряхнул, надеясь, что она придет в себя.
— В какой она больнице? — полу криком произнес я.
— Местной. Она тут одна на Больничной улице. В тупике, — опомнившись, она наконец ответила.
Я схватил ключи от машины и хотел выбежать, но она меня остановила.
— Погоди, это не все. Нужна кровь.
— Я все отдам, с ней все будет хорошо.
— Не ей, сынок.
— А кому?
Я с непониманием смотрел на эту женщину. Мне нужно бежать к ней, к Анне. Спасти ее. А она задерживает меня так долго.
— Дочке.
— Какой еще дочке?
Теперь я совершенно ничего не понимал и разозлился.
— Скажите мне все сразу! Я ничего не понимаю!
— Анна везла в больницу дочь. Ей было плохо. У нее температура сильно поднялась, А… по дороге… по дороге от молнии, дерево упало прямо на машину. Девочка сильно много крови потеряла. У Анны брать нельзя. У нее сильное сотрясение, она в реанимации, а девочке нужна кровь. Подойдет только родительская. У нас тут ведь нет ничего в нашей больнице.
— Только родительская? — замерев на месте, спрашиваю.
— Да, сынок.
— А… я подойду?
Я ждал ответа на этот вопрос, как приговора.
— Подойдешь, — вынесла приговор бабушка.
Я вылетел из дома и помчался в больницу. Дождь немного утих и дорогу было хорошо видно. По дороге я ни о чем не думал. Сейчас важнее всего было их спасти. Я набрал номер секретаря.
— Лера, немедленно пришли мне вертолет к местной больнице в нашей деревне. И позвони Валере, пусть все подготовят. Моя жена и ребенок попали в аварию.
— Простите, ваша ж..
— Лера, быстрее!
Выбежал из машины, забегаю в больницу. Меня встречает врач.
— Где они?
— Кто они?
— Где Анна и моя дочь? — я кинулся на врача и схватил его за воротник от халата.
— Молодой человек!..
Меня скрутила охрана.
— Выведите его отсюда немедленно и не пускайте! — распорядился врач.
Я понял, что сейчас мне нужно успокоится, иначе я не смогу пройти к ним сразу.
— Хорошо, хорошо, отпустите. Я прошу прощения. Я не в себе. Моя семья тут. Они попали в аварию.
— Так это вы отец Маши? — спрашивает врач.
Маша. Так она назвала нашу дочь?
— Девушка двадцати трех лет — Анна Разина и дочка, — больше сказать мне было нечего. Я не знал даже имени своего ребенка. Я даже не знал, что у меня есть ребенок. Дочь. Моя дочь.
Врач настороженно посмотрел на меня.
— Девочке нужно переливание и срочно. Из доноров у нас есть только вы.
— Нет-нет. Здесь мы не будем ничего делать. За нами уже летит вертолет. Лучшие врачи осмотрят ее там.
— Мы теряем время. Каждая минута сейчас на счету. Вы не довезете ее. Девочка умрет.
— Ты что такое говоришь?! — я опять чуть было не кинулся на врача, но охрана схватила меня за плечо.
— Я врач. И говорю то, что должен. Либо помогите своему ребенку, либо потеряете его из-за своих амбиций!
Я только узнал, что у меня есть дочь. А мне уже говорят, что я ее потеряю. Из-за меня, она может умереть. Я подготовил для нее лучших врачей в столице. Ей будет лучше там. Да. Но… что если этот доктор прав?
— Вы теряете время!
— Идемте скорее, — согласился я.
Меня провели в палату, где меня подготовили к переливанию. Затем я вошел в палату к дочери. На этой большой кровати лежал маленький комочек. Моя дочь. И вижу я ее впервые вот так. В больнице, в ссадинах, к ней пристегнута куча трубок. Я лег на кровать рядом и смотрел на нее, не обращая внимания на то, что делали со мной мед сестры. Я смотрел на свою дочь. На мою маленькую девочку. Столько всего произошло со мной, после той самой встречи с Анной. Моя жизнь тоже перевернулась. Ложь Марины. Я так долго готовил себя к тому, что стану отцом. Я проникся любовью к этому существу. К ребенку. Потом появление настоящего отца и ее слова «Я привела тебя к этому чувству. И теперь ты один. Это моя настоящая месть!». Никак не могу забыть этих слов. Я захотел семью. Но у меня ее забрали. У меня были причины лгать. Но какие причины были у Анны? Как она оправдает то, что сделала? Как она искупит свою вину за то, что я не видел своего ребенка так долго?
— Простите, а сколько вашей дочери месяцев? — интересуется медсестра. — Мне нужно заполнить данные для выписки.
— Потом заполните.
Женщина промолчала. Как мне сказать ей, что я не знаю? Как сказать, что о дочери узнал час назад? Анна! Этого я так просто ей не забуду. Я привезу ее к лучшим врачам в России. Она выздоровеет и ответит мне за это.
Глава 23
Анна