Мария и Лети выглядят готовыми лопнуть от счастья. И вдруг я чувствую смелость. Я говорю им:
— Да, она… эм… она нечто. — Скользя рукой под стол, я стискиваю колено Нат и продолжаю: — Она чертовски смешная и милая. Она кричит на меня все время. Не мирится с моим характером.
Я чувствую, как рука Нат накрывает мою. Ее большой палец ласкает тыльную сторону моей ладони, и я продолжаю:
— Она слушает меня, даже когда я веду себя как мудак. В ней есть нечто особенное. Я хочу ее оберегать. Она говорит, что любит меня.
Все девочки ахают и делают сентиментальные лица, когда прикладывают руки к своей груди. Все, кроме Нат и Мими. Мими нежно улыбается, и Нат остается с каменным лицом.
Тина подается вперед и тихо спрашивает:
— Ты?.. Ну, ты знаешь? Любишь ее?
Стискивая колено Нат снова, я отвечаю:
— Она учит меня этому.
Если бы Тина могла растаять в лужицу, она бы сделала это прямо сейчас. Дерьмо, она выглядит готовой расплакаться.
Макс выглядит шокированным. Как и Ловкач. И Ник.
Ладно, они все выглядят так. И обычно мне было бы насрать, но не сегодня. Если бы Нат позволила, я бы рассказал им всем, что она моя, прямо сейчас.
И что я оберегаю ее.
***
«О. Мой. Гребаный. Бог».
Это действительно только что свершилось? Действительно ли Эш только что сказал, что он встречается со мной, и что я учу его любить?
«Обморок, детка».
Это обморо-тастично. Он точно потрахается сегодня ночью. Я могла бы даже умолять пососать его член. Я знаю, как сильно он любит это.
«Если быть честной, то я люблю это так же сильно, как и он».
Я делаю глоток своего напитка, когда Эш скользит своей рукой от моего колена к бедру. Я пытаюсь сглотнуть, но напиток попадает не в то горло, и я давлюсь и кашляю. Я кашляю сильно и долго добрую минуту, когда Эш возвращает мне мое замечание. Он посмеивается и бормочет:
— Растяпа.
Все еще держа руку на моем бедре под столом, он скользит чуть выше, смотрит на меня, хмурясь, и говорит:
— Ты заблокировала мою машину?
Внезапно возбужденная и сконфуженная, я говорю ему:
— О чем, черт возьми, ты говоришь, придурок?
Он громко вздыхает, и все в кабинке смотрят на нас.
«Зачем он устраивает сцену?»
Он продолжает:
— Нужно заблокировать ее. Если моя малышка будет украдена, это будет на твоей совести.
«Оу! Поняла тебя, малыш. Хи-хи».
Я пялюсь на него и говорю:
— Ну, если бы ты сразу показал мне, то не спрашивал бы сейчас.
Эш трясёт головой, громко выдыхает, бормоча:
— Следующего раза не будет. — Затем кивает головой. — Пошли.
Иза встает из-за стола, старательно пытаясь скрыть свою улыбку. Эш тоже встает, и я следую за ним. Я встречаюсь взглядом с Тиной, и одними губами говорю:
— Мудак.
Она посылает мне сочувствующий взгляд и машет. Спеша поравняться с ним, я говорю:
— Ты мог бы предупредить меня, Эш.
Он трясет головой и говорит:
— Мне нужно быть внутри тебя, красавица. Сейчас же.
Беря меня под локоть, он почти тащит меня из клуба к своему блестящему черному Impala. Слово, которое бы описало эту машину. Горячая. Воплощение секса.
Двери разблокированы, и Эш обходит машину. Он садится на переднее пассажирское сидение, толкая его так далеко, как только возможно. Раскрывает свои объятия, смотря на меня полуприкрытыми глазами.
Оу, мне нравится это.
Парковка тускло освещена, но если кто-нибудь пройдет мимо машины, то он чертовски четко увидит нас. И это делает все только горячее. Эш расстегивает пряжку своего блестящего серебряного ремня, расстегивает клепку на своих джинсах, опускает молнию, скользит рукой внутрь и освобождает член.
«Чеееееерт!»
Каждый раз, когда я вижу его, мое сердце пропускает удар.
Это великолепный член. Толстый, длинный, мощный. И он весь мой.
Стараясь не удариться головой, я забираюсь, чтобы оседлать Эша. Когда мои колени оказываются по бокам от него, Эш скользит руками на спину под платье, затем ниже, чтобы накрыть ними мою задницу. Он замирает перед тем, как посмотреть на меня, его выражение лица становится пораженным. Он хрипло говорит:
— Красавица, пожалуйста, скажи мне, что ты не сидела в кабинке всю ночь без трусиков.
Я улыбаюсь самой ангельской улыбкой, которая только есть в моем арсенале, и он откидывает голову назад со стоном. Мое платье задирается, сбиваясь в кучу на бедрах. Эш немного приподнимает меня, располагая себя напротив моего входа, и перед тем, как я могу сказать хоть слово, он толкается. Я тяну руки вверх, чтобы ухватиться за его плечи, закрываю глаза и громко стону. Эш не шевелит ни мускулом. Я опускаю свое лицо к его шее и чувствую пульс, который бьется под моими губами с каждым чувственным поцелуем, что я оставляю. Пробегаюсь языком вверх по его шее, я останавливаюсь, чтобы поцеловать его подбородок. Я вдыхаю его сильный и абсолютно мужской запах. Древесный и мускусный, и заставляющий мои трусики намокнуть. Зная, что сведу его с ума, я прикусываю мочку его уха и шепчу:
— Я люблю тебя, Эш.
Его руки обвивают меня, он долго стонет и толкается в меня так глубоко, что мои глаза закатываются назад, когда моя вагина сжимается вокруг него. Мое влагалище плачет счастливыми слезами. Он поднимает руку и разворачивает мой подбородок к себе. Его поцелуи влажные и сексуальные. Язык врывается в мой рот, устанавливая тот же ритм, что и его толчки. Мое дыхание ускоряется, лоно сжимается, и я стону в его рот.
Эш опускает руку между нами и прижимает большой палец к моему клитору, потирая его ленивыми мягкими движениями. Мое лицо горит, сердце бешено стучит, и я неожиданно ахаю, когда моя вагина неконтролируемо сокращается в освобождении. Эш рычит в мой рот:
— Моя развратная девочка. Люблю, когда ты такая. Вся моя, малышка.
Я хныкаю, когда он захватывает мой рот властным поцелуем, который находит отголосок в моей душе. Он бормочет в мой рот:
— Я уже близко, девочка. И это все твое.
Его толчки становятся безумнее, руки смыкаются на моей спине. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, и это поднимает меня на еще большие высоты блаженства.
Его тело расслабляется напротив моего, дыхание выравнивается, и его плечи опускаются. Эш подается назад, чтобы посмотреть на мое лицо, и говорит:
— Это мое.
Затем он тянется вниз, чтобы коснуться моей плоти, которая все еще насажена на него, и это так горячо, что я ахаю прежде, чем энергично кивнуть.
Почему-то он не выглядит убежденным, но слегка кивает перед тем, как требует:
— Губы, малышка.
Приближая мое лицо ближе к его, я вдруг отодвигаюсь и спрашиваю:
— Почему ты сделал это? Ну, ты знаешь, там?
Он в замешательстве, затем тихо вздыхает.
— Я, правда, не знаю. Казалось, будто это импульсивное желание. Так, как будто я не мог остановить его.
Кивая в изумленном неверии, я шепчу:
— Это приемлемый ответ.
Эш моргает один раз перед тем, как на его лице появляется новая широкая счастливая улыбка. Я сжимаю перед его рубашки и трусь своей щекой об его. Наши носы соприкасаются в нежном жесте. Я тихо его спрашиваю:
— Так я все еще твоя одержимость?
Его руки поглаживают мою спину долго и успокаивающе. Чмокнув мои губы, он отвечает:
— Одна и единственная. Никогда не переставала ею быть, девочка.
Сглатывая, я неожиданно начинаю потеть, когда спрашиваю едва различимым шёпотом:
— Ты ведь пытаешься, правда?
Он дарит мне преднамеренно медленный поцелуй и отвечает:
— Да. Пытаюсь. Это заставляет меня думать, что ты этого заслуживаешь.
Я улыбаюсь ему в рот и говорю:
— Это так.
Мы оба посмеиваемся над моей дерзостью. Проходит секунда перед тем, как я говорю:
— Эш?
— Да, девочка?
Я шепчу:
— Моя задница затекла.