— Это будет хорошая жизнь.
Я чмокаю его в губы и говорю между поцелуями:
— Ты уверен, что справишься со мной, большой мальчик?
Его тело трясется в тихим смехе. Он проводит носом по моему и говорит:
— Детка, ты создана для меня.
Замирая, я шепчу:
— Это хорошо.
Он целует меня в губы, и я закрываю глаза.
Счастливая.
***
«Черт побери!»
Я опаздываю на работу первый раз в жизни, но в свою в защиту могу сказать, что я слишком много выпила вчера, и у меня похмелье.
Но я не считаю это хорошим оправданием.
Моя голова пульсирует, у меня болит живот, и я едва могу открыть глаза. Мне кажется, что меня стошнит в любую секунду, и когда я захожу в «Сафиру», Тина кричит:
— Доброе утро, милая!
Ладно, она не говорит громко, но мне кажется, что мои барабанные перепонки сейчас взорвутся.
Я говорю ей:
— Тише, пожалуйста. Я чувствую себя как дерьмо.
Она шепчет виновато:
— Извини!
Отлично, теперь я чувствую себя еще хуже. Я тянусь к ней и обнимаю, приговаривая:
— Ничего. Это моя вина. У меня похмелье.
Тина выглядит смущенной, прежде чем сказать:
— Хорошо, хорошо, как насчет того, чтобы сегодня провести приятную расслабляющую инвентаризацию?
Сидеть на заднице весь день за компьютером, вместо того чтобы слушать клиентов и видеть свет дня, который, кстати, бьет по моей сетчатке?
«Заверните мне инвентаризацию, пожалуйста!!»
Снова обняв Тину, говорю ей:
— Вот почему я люблю тебя, детка. Ты самая лучшая.
Направляясь в кладовку, я бросаю сумку, вытаскиваю бутылку с водой и аспирином, глотаю две таблетки и сажусь за стол. Я не думаю, что у меня когда-либо было такое похмелье. Когда я нажимаю на программное обеспечение инвентаризации, чтобы открыть его, все буквы и цифры расплываются. Я не могу видеть ясно, и экран делает мою головную боль еще хуже. Кладя лоб на прохладную деревянную поверхность стола, я глубоко дышу и стараюсь успокоиться.
Сейчас не время злиться. Тем более виновата я сама.
«Никакого сочувствия. Бери себя в руки и приступай к работе».
Покачав головой, чтобы очистить ее, я снова пробую. Смотря на экран, на котором все кажется немного яснее, я приступаю к работе.
Я теряю ход времени, и затем понимаю, что прошло уже три часа, и я почти закончила. Из-за урчания желудка понимаю, что пропустила завтрак. Хватая сумку, я выхожу из кладовки, и Тина приветствует меня большой улыбкой.
— Эй, ты выглядишь намного лучше. Как себя чувствуешь?
Улыбаясь, я говорю ей:
— Намного лучше. Спасибо Богу за аспирин. Ты голодна? Я думала, что возьму у Сильвио еды для нас?
Тина морщит нос и поглаживает живот, когда объясняет:
— Я не должна есть мясные продукты, пока беременна, поэтому я пас, но купи мне печенье.
Помахав ей, я выхожу из двери и иду до Сильвио. Как только вхожу в его кафе, меня поражает запах мяса, сыра и хлебобулочных изделий, и я закрываю рот.
«О черт, меня сейчас вырвет».
Быстро отступая на тротуар, я глубоко дышу и решаю пойти в аптеку за какими-нибудь таблетками. Когда оказываюсь внутри, хватаю таблетки от желудка и иду к кассе. Глядя на полку слева, я внезапно останавливаюсь. Мое сердце замирает. Я беру еще несколько предметов с этой полки, на всякий случай, и иду к кассе.
Зрелая женщина невысоко роста знающе улыбается:
— Поташнивает, не так ли?
Я ухмыляюсь:
— Слегка.
Нужно быстро добраться куда-нибудь в тихое место, и я бегу обратно к «Сафире» и беру с собой пакет с лекарством в уборную. Мысли об обеде исчезают с новой волной тошноты. Я быстро поворачиваюсь и встаю на колени, как раз вовремя, чтобы стошнить в унитаз.
В моей голове множество мыслей, когда я разворачиваю пакетик из аптеки трясущимися руками.
Я держу длинную узкую коробку и открываю ее, прежде чем могу передумать.
***
Закрыв глаза, я упираюсь головой в холодное зеркало в ванной.
Когда я думаю, что прошло достаточно времени, поднимаю тест и ахаю.
Не может быть.
Я беременна.
Глава тридцатая
У всего есть причина
Шесть месяцев спустя...
У меня болит живот. У меня болит спина. Я не мыла волосы сегодня и не чистила зубы. Без макияжа и одетая в треники, я сижу рядом с Эшем и жду.
Как всегда жду.
Я ненавижу гребаное ожидание, потому что всегда нервничаю.
Натягивая рукава свитера на ладони, я обнимаю свое тело руками и погружаюсь в себя. Где безопасно и счастливо. В вакуум, который является моим разумом.