— Да, мэм.
— А почему ты решил, что меня здесь не ждут? — Дженсен гордо подняла голову.
— Все комнаты заняты.
Митч точно знал, что одна свободна. Тэйлор приберегла для сестры ее старую комнату. Теперь он будет делить ванну с Дженсен.
Грэди уперся ладонями в бедра.
— Надо переставить машину.
— Грэди, душка, она такая тяжелая...
— Слушай, Дженсен, шикарно выглядеть — не самый честный способ воздействия на местного шерифа.
— Ничего не поделаешь, Грэди. Я такой родилась. — Дженсен ослепительно улыбнулась. — Да ладно тебе, О'Коннор. Я слышала, техасские шерифы настоящие джентльмены.
Митч видел, как пушистые ресницы хлопают под очками, словно крылья бабочки. Он отступил на шаг и попытался привести в порядок мысли.
Грэди снял очки и улыбнулся.
— Ладно, леди адвокат. Вы победили.
— Как всегда, шериф.
— Я серьезно, Джен, у тебя слишком шикарная машина. В эти дни на ранчо будут ошиваться тысячи проходимцев. Ты бы припарковала машину где-нибудь подальше от глаз.
Джен кивнула.
— Так чего же ты сразу не сказал мне, О'Коннор?
— Хотел немного развлечься.
— Развлечься? Ты? — Дженсен отвела взгляд в сторону. — Люди говорят, у тебя нет на это времени.
— Люди?
Грэди и Митч переглянулись.
— Мелисса Мэй Эрбрук. — Дженсен рассмеялась и объяснила: — Я зашла в кафе в «Кил Роуд», а она просила передать тебе привет, шериф. — Дженсен посмотрела на Митча. — Привет, незнакомец.
Митч колебался всего несколько мгновений перед тем, как протянуть ей руку.
— Джен, рад тебя видеть. Тэйлор ждала тебя немного позже.
— Так ты знал, что она приезжает? — удивленно спросил Грэди.
— Конечно.
— И не сказал мне!
— Тебе не понадобилось много времени, чтобы узнать самые красивые ножки в Техасе, — парировал Митч. — К тому же, не хотелось мешать твоему независимому расследованию.
Джен переводила любопытный взгляд с Митча на Грэди.
— Как же вы поняли, что это я?
— Классная машина, уверенный стиль вождения, точеная фигурка, — объяснил Грэди.
— Спасибо. Приятно слышать.
Шериф вновь надел солнечные очки.
— Рад тебя видеть, Джен. Но мне надо идти работать. Увидимся позже.
— Надеюсь, — ответила Джен.
Шериф галантно прикоснулся рукой к шляпе и откланялся. Джен несколько секунд смотрела ему вслед, потом повернулась к Митчу.
— Не терпится увидеть, как Тэйлор здесь все изменила.
— Ты еще ничего не видела?
— Моя работа в Далласе оставляет мало свободного времени. Я редко бываю дома.
Дом. Какое коротенькое, но очень важное слово. За недели пребывания на ранчо Митч наконец понял, что оно означает. В этом целиком заслуга Тэйлор.
— Пойдем со мной. Я возьму твои вещи.
— Спасибо, — Дженсен открыла багажник.
Митч достал чемоданы.
— Ты вернулась насовсем? — не удержался он от вопроса.
— Просто взяла небольшой отпуск, — уклончиво ответила Джен.
Митч кивнул, и они вошли в дом. Джен тут же принялась осматривать первый этаж.
— Тэйлор сотворила чудо, — только и сказала она.
Они поднялись наверх. Джен заглядывала в каждую комнату — все ей было интересно. В конце коридора Митч повернул направо и занес вещи Дженсен в бывшую спальню Тэйлор.
Джен внимательно посмотрела на него.
— Да... прошло много времени.
— Ты права, — Митч засунул руки в карманы и облокотился о дверной косяк.
Он понял, что в течение следующей недели, пока будут длиться соревнования, ему предстоит делить ванную комнату с Дженсен Стивенс. В былые времена он продал бы за это душу. Теперь Митч смотрел на женщину, которую некогда любил, и ждал, что появится хотя бы искорка былого чувства.
Но — ничего.
Только радость встречи со старым другом. Кстати, Митч заметил, как между шерифом и Дженсен пролетели искорки взаимной симпатии. Как ни странно, никакой ревности он не почувствовал.
А ведь он знал, что такое ревность. Совсем недавно Митч скрежетал зубами от злости, увидев Тэйлор, болтающую с Дейвом Хартом. Даже сейчас, при воспоминании об этом, Митч почувствовал ярость, которая как горячий ком прокатилась внутри.
— Тэйлор сказала мне, что ты вернулся. — Джен положила руку ему на плечо. — Но больше я от нее ничего не добилась. Как у тебя дела?
— Прекрасно. А ты, я слышал, преуспевающий консультант по семейному праву.
Дженсен кивнула.
— Отец всегда говорил, что я спорю как адвокат и мне нужно зарабатывать этим на жизнь.
— Он был прав.