Ивар сжал ложку так, что еще чуть-чуть и сломает. Недобрый взгляд варга опалил бога весны, но тот не смутился. Для него это не было оскорблением или попыткой задеть, он просто сделал мне комплимент.
— О, и она бы довела каждого ухажера до нервного тика. А что, неплохая тактика развалить Асгард изнутри.
Спасибо, Локи, что веришь в меня.
— Беру пример с тебя, мой коварный друг.
Я отсалютовала ему стаканом.
— Не стоит говорить о мире мертвых или асов за этим столом. Сегодня у нашей встречи другая причина, — прервала нас Хель. — Полагаю, ты уже можешь спуститься в пещеры, Есения.
Она оценивающе смотрела на меня. Проблемы снова навалились непосильным грузом. Осталось чуть-чуть, и я освобожу Фенрира. Внутри меня бушевал шторм. Тяжело быть причиной истребления человечества.
— Дайте ей немного времени, — вступился за меня Бальдр.
— Только немного, — согласился Локи.
Ого. Оказывается, он не последняя сволочь.
— Это только побег от неизбежного, — заспорила Хель. — В пещерах под поместьем у меня находятся клетки для самых отъявленных злодеев. Именно туда Один определил моего брата. Фенрир томился слишком долго. И в отличие от остальных здешних жителей, пустота моего царства не сделали его спокойнее.
Интуитивно запустила руку в карман и сжала склянку, которую дал мне Фарбаути. Это уже стало привычным успокаивающим движением.
— Понимаю, то, что сделал Один, ужасно, но конец света…
— Начало новой эры справедливости. Как думаешь, каково было сдерживать брата, смотреть на его муки?
— Эль, прекрати, — отдернул ее Ивар.
— Месть. Все дело в мести… Да гори оно все огнем. — Я резко встала. — Давайте уже покончим с этим. У меня же нет выбора, так?
— Конец старого мира, — изрек Хёд, привлекая мое внимание. — Судьба выше воли богов. Самый явный путь — не единственный.
Дальше все происходило как в тумане. Слова бога судьбы еще звучали в моей голове, пока я шла за Хель, позади меня топал Локи. В кое-то веки, он не напевал очередную песенку. Для них двоих это момент триумфа, радости воссоединения, начало конца. Для меня же… Дорога на заклание.
Остальных в пещеры Хель не пустила. Видимо, воссоединение было сугубо семейным делом, куда не позовут даже Бальдра. А вдруг меня вообще тут запрут? Я могла бы просто выпить ту настойку, что дал Фарбаути… И стать в конец слабой. Сейчас я чувствовала малейшие запахи, звуки, силу. Становилась хищником. Нет, способности мне пригодятся, пока я не свалю отсюда. Или я медлила по другой причине…
Как же мне сейчас не хватало Ивара рядом. Он тоже остался за столом, когда меня повели на нижние этажи, где воздух становился спертым и холодным. Я обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться. По стенам ползли сеточки инея. Как же хотелось бежать назад и спрятаться в объятиях моего варга.
Все время с момента моего неудачного побега чувство вины сверлило не меньше, чем приступы лихорадки. Я ведь знала, что для Ивара это значило слишком много. Да мы сексом до этого занимались, он в таких вещах сознался… Конец Мидгарда или тот, кто мне дорог… Еще и в таверне начали орать друг на друга, будто не могли поговорить спокойно. Вероятно, меня тут и правда запрут. И тогда я никогда больше его не увижу.
Мы спускались все глубже. Коридор освещали факелы, которые зажигались с нашим приближением и нервно плясали. Шли мы долго и постоянно петляли, будто меня хотели запутать, чтобы при всем желании я не смогла убежать. Уже успела потерять счет времени, когда мы наконец оказались в огромной пещере.
Прямо посередине круглого помещения, потолок которого оброс сталактитами, лежал черный волк размером с полторы лошади. Его тело оплетали поблескивающие ленты, похожие на нефть с вкраплениями серебра. Фенрир был прикован к скале за ошейник. Когда наши шаги эхом отразились от стен, волк медленно поднял морду с ярко-янтарными глазами и серебряной шерстью у носа. Я сглотнула. В этих глазах было столько усталости и какой-то вины, столько осознанности. Фенрира посадили сюда, в темноту, еще волчонком. Как так можно? Он же никому и ничего не делал. Он был ребенком! А его предали. Воткнули нож в спину и провернули. На мои глаза сами собой навернулись слезы.
Я ступала медленно, но твердо, хотя периодически посматривала на выход, надеясь, что Ивар не оставит меня в такой момент, что он не послушается и придет. Под ногами хрустели камешки. Зубы стучали друг об друга то ли от холода, то ли от страха. Пальцы немного подрагивали. Волк пристально наблюдал за мной, не делая резких движений.
— Разве у него в пасти не должно быть меча?
Мой голос эхом отражался от стен круглой пещеры с высоким потолком.
— Разве я бы позволил мучиться сыну подобным образом вечность?
Терзаемая сомнениями, я направилась к волку, который все еще лежал, будто не хотел пугать меня своим размером или лишними движениями. В голове вертелись слова Одина про то, что сын Локи сожрет меня с голодухи и обглодает кости. Тогда почему он лежал так спокойно и покорно? А я была на грани. Его вообще тут кормят чем-нибудь? Под моей ногой что-то хрустнуло, я тут же замерла. Ясно, понятно, кормят. Надеюсь, он уже поел и не сожрет сейчас меня целиком.
С бешено колотящимся сердцем подошла к волку. Внезапно на меня нахлынуло совершенно иррациональное чувство спокойствия, будто мне совершенно ничего не угрожает рядом с ним, наоборот, я под защитой. Подняла руку и очень медленно дотронулась до места, где висели путы, похожие на блестящие переливающиеся ленты. Пальцы зарылись в мягкую шерсть. Уж не знаю, не оскорбила ли я такое древнее создание подобным поведением. Кажется, нет. Волк прикрыл глаза, словно от удовольствия, даже сильнее приник к ладони. Сумасшествие какое-то.
— Потом поболтаете, — сказал Локи. — Мы же не будем тут час стоять.
Фенрир оскалился на родителя. Его клыками можно было меня насквозь прокусить.
— Согласна, Локи бывает несносным, — тихо сказала я Фенриру, хотя больше успокаивала себя, волк тут же вернул мне внимание своих золотистых глаз. — Ты ведь не укусишь меня, да? Вообще-то, устраивать Рагнарёк это плохо, что б ты знал. Очень плохо. И поверь, если я твоя погибель, то встану тебе костью в горле.
В этот момент он фыркнул. Он, что, смеется надо мной?
Ладно, перед смертью не надышишься. Сделала выдох, взялась за ленту обеими руками и потянула в разные стороны, надеясь, что кольцо Йормунганда ошиблось. Но путы тут же начали распадаться, будто сияющей пыльцой. Где-то снаружи прозвучал оглушительный раскат грома, а за ним звук рога. Волк издал облегченный выдох, его тело начало меняться и уменьшаться. Услышала звон чего-то металлического о камень и замерла, когда увидела серебряную толстую цепь, лежащую на полу. Даже глаза поднять боялась, когда передо мной встал абсолютно голый мужчина. Закрыла глаза. Нет, я не буду смотреть. Мои щеки обхватили теплые ладони, такие предательски знакомые.
— Посмотри на меня…
Замотала головой, запрещая себе даже думать об этом.
— Я тоже тебя люблю, моя катастрофа.
После этих слов я всхлипнула и через застилающие слезами глаза, посмотрела на Ивара. Нет, не Ивара. Фенрира.
— Что это значит? Вы близнецы?
Он отрицательно помотал головой.
— Хель надела на меня специальную цепь. С ней я мог выходить за пределы Хельхейма, но терял почти всю силу и не мог обернуться.
Красавица и Чудовище… Только сейчас до меня дошел, брошенный как бы вскользь, намек. Так вот каково его проклятие. Ради глотка свободы он пожертвовал силами.
— Что ты имел в виду, что ТОЖЕ меня любишь?
— Если бы ты меня не полюбила, ленты снять бы не смогла.
Мне было сложно устоять на ногах, но меня подхватили сильные руки. И Ивар… Фенрир понес меня куда-то. Я не сопротивлялась. Так вот почему меня так долго вели сюда, они давали Фенриру время вернуться в свою клетку. Почему я раньше не замечала подвоха, подсказок? Лаувейя, которая приняла нас как родных. К ней он наведывался перед каждой зимой, чтобы помочь по хозяйству. Даже не могу вспомнить, чтобы его называли Иваром. Исключение, когда это звучало издевкой. Или максимум Ив. Эти татуировки… Сейчас почти все они потускнели, кроме волка на груди, по которому я провела кончиками пальцев. Свой дом в поселении стаи рядом с жилищем Ангрбоды. Какая же я была дура. Даже черты лица у них похожие. Все ведь очевидно.