— Дочь Тора?
Она тяжело вздохнула и посмотрела на луг. Ее губы непроизвольно скривились, будто золотоволосая валькирия ненавидела говорить на эту тему.
— Она самая. Вечно в тени отца.
— Почему ты среди валькирий Фреи, а не в Вальхалле?
Не то чтобы мне было сильно интересно, но как-то нужно отвлечься от боли, чтобы не завыть. Лихорадка снова взялась за старое. Труд тяжело вздохнула.
— Мне не нравится в Вальхалле. Там… бывает дико.
— А здесь?
— А здесь валькирий не заставляют прислуживать эйхериям. — Ее глаза зло прищурились. — Но ты права. Я пришла не просто так.
Вот, уже ближе к истине. Я отпила еще один глоток и закинула в рот сочную малину. Хоть какое-то отвлечение от моего ужасного состояния. Чувствовала себя развалиной. Еще низ живота начало тянуть, будто скоро намеревались прийти красные дни календаря. Класс. Только этого мне не хватало для пущего счастья.
— Я вся внимание.
Труд заерзала, потом бросила взгляд на арочный проем. Вокруг царила абсолютная тишина. О чем бы валькирия не хотела поговорить, она не горела желанием, чтобы об этом кто-то узнал.
— Хоть я и служу Фрее, но не знаю, что такое любовь. Расскажешь?
— Шутишь?
Мы сидели в темноте, нарушаемой лишь лунным светом, но глаза варга уловили изменение цвета щек собеседницы. Труд покраснела.
— Если бы. Остальные валькирии не особенно этим интересуются. Для них страсть важнее. А тебя я вряд ли буду часто видеть, мне будет не так стыдно.
Типа я случайный попутчик? Вот же угораздило. Хотя, больше заняться все равно нечем. Можно было и потрепаться немного.
— Раньше я бы сказала, что любовь — это тихое счастье, только для двоих. Но с Фенриром… можно только сражаться вместе на одной стороне. Поэтому я не буду им крутить в угоду Фрее. Он сам примет решение. Я могу только что-то ему посоветовать.
— Фрея уверена, что он придет за тобой.
— Для этого любовь должна перевесить долг. Боюсь, Фрея попросту ошибается.
Я прилегла, закинув ногу на ногу. Не хотелось в этом самой себе признаваться, но перед Фенриром стояло много задач важнее, чем бежать за мной, тем более искать. Уж как есть. На кону судьба варгов, моей стаи. Поэтому собираем мысли в кучу и думаем, как сбежать самой.
— А как вы познакомились с Фенриром?
— Не особенно романтично. Я пнула его и чуть сама себе ногу не сломала. При этом ругалась как сапожник.
Труд хихикнула. Я тоже издала смешок. Знакомство, правда, выдалось так себе. Не о таком мечтают девушки.
— Если я влюблюсь, то хотела бы, чтобы это было романтично и с первого взгляда. Например… Он бы спас меня от падающего дерева.
Я вопросительно посмотрела на нее. Труд выглядела красивой, даже очень, но при этом имела крепкую комплекцию. Просто в голове не укладывалось, что бы ее кто-то спас подобным образом.
— Дерево? Ты сейчас серьезно? Ты ведь валькирия. Уверена, что ты в состоянии справиться с деревом. У тебя же особые силы должны быть. Разве нет?
— Ну да, мы сильные. И свободолюбивые, поэтому мало, кто из валькирий выходит замуж. Теперь понимаешь, почему я говорю об этом именно с тобой? Меня бы попросту засмеяли.
Это верно. Труд была идеалисткой. Думаю, что Тор такой же.
Внезапно меня осенило. В конце концов, когда еще представится такая возможность. Да я себе не прощу, если не спрошу.
— Эм, а правда, что у валькирий есть крылья?
Труд улыбнулась, встала и повернулась ко мне спиной. Там были плотно и аккуратно сложены крылья. Красивые, светлые с темно-серыми кончиками. Хотелось прикоснуться к этому чуду, но я посчитала это неуместным.
— Красивые… А как относится Тор к тому, что ты служишь Фрее?
Труд села назад и вздохнула.
— О, он был в бешенстве. Но это его стандартное состояние. Некоторые асы гиперзаботливы, поэтому большинство из нас пытается съехать пораньше. Но если обычно именно богини отличаются этой чертой, то у меня наоборот.
Тут меня снова настигло озарение. Интересно, а к Одину эта черта относилась? По поводу Фригг я уже была в курсе. Покровительница домашнего очага, семьи и брака пыталась защитить Бальдра от всего на свете. В итоге бог весны свалил в Хельхейм и даже нашел невесту. А, что, если…
— И как тебе в Ванахейме? — спросила я, чтобы нарушить тишину, Труд успела погрузиться в какие-то свои размышления.
— Тут красиво, кругом цветы, много места для полетов, достаточно любовников. А не те, кто только сражается, потом напивается как свинья и трахается как животное. Ой, прости.
— Ничего.
Я даже ободряюще улыбнулась. Она меня совсем не оскорбила. Труд вообще выглядела милой, но я не обманывалась ее миловидным лицом и голубыми глазками. Под одеждой у Труд имелись крепкие мускулы. А я только без пяти минут варг. Мне еще учиться и учиться.
— Значит, среди валькирий у тебя подруг нет.
— Есть парочка. Но нам ведь еще сражаться бок о бок. Не хочу показывать слабость.
— Любую слабость можно превратить в силу.
Глава 24. Кто важнее
Есения
На следующий день меня лихорадило еще сильнее, перед глазами бегали красные и черные круги. Альвар хотел помочь чарами, но я на него только нарычала, в прямом смысле. Гулльвейг сжалилась и принесла обезболивающее, которое я благополучно проигнорировала из-за подозрительного запаха, сильно напоминающего аконит. Казалось, что желудок готов извергнуть все содержимое.
Ночью ко мне снова пришла Труд и пела какие-то песни. Пусть даже если она делала это по указке Фреи, присутствие золотоволосой валькирии волшебным образом помогало мне расслабляться. Оставалось немного. Интересно, что сделают со мной, когда я обернусь волчицей? Посадят в клетку? Или сразу убьют? Сомневаюсь, что я буду в состояние мыслить здраво. По крайней мере, пока никуда из гостиной меня не уводили.
— Тор не хочет вернуть тебя в Асгард? — спросила я, свернувшись калачиком на диване и укутавшись в плед.
Рядом на столе стоял нетронутый и уже остывший ужин. Труд сидела в кресле, которое успела облюбовать, подогнув одну ногу под колено.
— Он не хочет, чтобы я была поблизости во время Рагнарёка. Его это все не радует.
— Тогда почему он не скажет Одину, что против?
— Потому что предан ему.
Валькирия начала слегка теребить рукав, и я уже понимала, что она нервничает. Бога грома должен был убить Йормунганд, брат Фенрира… Если Фрея просила за брата, почему бы Труд не сделать то же самое для Тора. Но она даже не заикалась об этом, поэтому я решила сама прощупать почву.
— Разве ты не хочешь меня о чем-нибудь попросить?
С трудом верилось, что она приходила ко мне всего лишь поболтать. Поставлю на то, что валькирия старалась подобраться ко мне поближе, хоть и не хотелось такого расклада. Мне нравилась Труд. Было в ней что-то такое нежное и верное. Сама не могла объяснить.
— Намекаешь на Йормунганда? — хмыкнула валькирия и сложила руки на груди. — Нет, не попрошу. Это их путь, не мой. Тем более, мой отец воин, он не терпит жалости к себе.
Мне оставалось только удивленно посмотреть на валькирию. Что ж. Видимо, я ошиблась в догадках на ее счет. Под пение Труд снова провалилась во тьму. Скоро, уже скоро. Если бы не золотоволосая посетительница, то не знаю, как бы отвлекалась. Плюс ко всему, не появлялось ни единого шанса сбежать. Меня охраняли днем и ночью. Завеса, созданная колдуньей, не давала мне пройти, пропускала только Труд. Фрея больше не почтила меня визитом. И отлично. Я сейчас дерганная, измученная лихорадкой и болью. Тут не о каких договоренностях речи не шло, и богиня это понимала, она ждала Фенрира. Наивная.
На третий день Труд сидела со мной и днем, хлопотала как нянька. Альвар предпринял попытку объясниться, за что получил запущенный в него кувшин. Светлый альв же посоветовал мне сходить к Гулльвейг, вдруг я вдобавок еще и беременна. Видите ли слишком агрессивная. А что он хотел? Я была счастлива рядом с Фенриром, а теперь даже не знаю, где он, что с ним, меня притащили в чужой дворец и посадили в клетку. Близилось мое обращение, которого я жутко боялась. Поблизости не было ни одного варга. Никто не сможет помочь, подсказать. Я абсолютно одна.