Быстрее, нам надо быстрее. Лед потрескивал и постоянно надламывался.
Звук удара и грохот за спиной отвлекли от концентрации на связи с троном. Я обернулась и увидела, что Хати упал на стол, лавка валялась на полу, еще чуть-чуть и Гери вгрызется варгу в шею. Но на спину черному волку Одина спикировала Рататоск. Уж, что она тут делала, неизвестно. Это существо, вообще, не от мира сего. Ее зубы впились в холку Гери, от чего волк закружился на месте, пытаясь скинуть белку. Рататоск отпустила загривок и отпрыгнула подальше, вновь теряясь в темноте, словно ее и не было. Гери зло смотрел по сторонам, когда на него вновь набросился Хати.
Труд очень виртуозно кружилась вокруг Вали, их сражение походило на смертоносный танец. Никто из них не уступал в мастерстве и ярости. Хотела бы я помочь, только чем, да и обязана закончить с троном. Потом меня можно было бы использовать как живой щит.
Некоторые эйхерии уже уплотнились настолько, что были почти готовы ожить, стоя сейчас как истуканы. Четко просматривались лица и обмундирование. Воинов Дикой охоты тут стояло не меньше сотни.
Внезапно двери распахнулись, в зал вбежал мужчина с длинными волосами цвета ржи, его кожа немного отдавала синевой. В руках он держал копье. За ним появился Альвар с изящным луком, который он уже зарядил стрелой. Они пришли на помощь нашим как раз вовремя, первые эйхерии ожили.
Я снова сосредоточилась на троне. Видар протрубил в рог, отчего мои барабанные перепонки чуть не лопнули, но на этот раз я сдержалась, чтобы оставить руки на троне и не отвлекаться. Локи говорил, что потребуется тактильный контакт, так дерево понимало меня. А я умоляла Иггдрасиль помочь.
Иней полз все дальше, лед постепенно сковывал трон, все больше утолщаясь, амулет гудел на моей шее. Сиденье уже представляло собой внушительную корку, сидеть на таком не стоило, если не хочешь отморозить задницу, и это в лучшем случае. Я переложила руки на подлокотники, ладони обожгло холодом, вызывая болевые ощущения. Ясень отзывался и даже помогал. Ветви словно иссохлись и скукожились подо льдом, который состоял уже из многих слоев, сверкающих как драгоценность. А потом эта глыба с хрустом облепила трон. Всполохи от очага играли на сверкающей голубоватой поверхности, восхитительно переливаясь. Почувствовав слабость, я повалилась на колени. Успела, я успела.
Во второй раз двери распахнулись так, что врезались в стену, впуская внутрь одноглазого мужчину в боевом облачении. Он быстро посмотрел на трон, а потом двинулся в мою сторону, не обращая внимание ни на кого вокруг. Его шаги чеканили ритм. Пусть меня Один тронуть не мог, но остальных — очень даже. Он не успел пройти и половины зала, как раздалось утробное рычание, от которого стены завибрировали. В дверях появился Фенрир в облике волка, с его пасти капала кровь. Рядом с ним стоял Йормунганд. Естественно, с поля боя они прямиком устремились сюда, в Вальхаллу. Шарм как раз отбросил Фреки от себя.
— Исправь! — рявкнул Один мне, пока стремительно приближался.
Фенрир бросился вперед, но чтобы добраться до меня, ему потребуется время, многие эйхерии уже успели ожить. Позади моего волка появилось несколько варгов. Драка в зале получила новый виток.
Без сил я осела на пол, из меня будто душу высосали. От трона исходила прохлада, как от морозилки холодильника. На моем лице появилась слабая, но победная улыбка. Только сейчас пришло осознание успеха. Получилось. Руки жутко болели, похоже, отморозила пальцы.
Мы с Локи все рассчитали. Я должна была заморозить трон до того, как Один получил бы достаточное количество сил на равнине. Замерзшая часть Иггдрасиля засыпала, лишая аса его хваленого всезнания, а новые ветви мировое древо ему просто не предоставило бы. Все-таки это далеко не простой ясень. Для слежки у Одина остались только его вороны и волки, которые будут и дальше приносить новости, но это уже не так страшно, шпионы имелись у всех.
— А что, свежее решение для интерьера, — не удержалась от шпильки. — Трим бы точно оценил.
Один зарычал и уже бросился ко мне. Фенриру все еще преграждали путь.
Моя стая находилась в начале зала, окружена врагами. Защитить меня было некому. Что ж, может, Один и в состоянии нарушить клятву. Кто знает… В любом случае, если бы у меня появился шанс вернуться назад, я бы сделала все точно также. Страх шевелился где-то глубоко внутри, но не выходил на поверхность. Пошатываясь, я встала и приготовилась оборачиваться волчицей. Все мои друзья сейчас сражались, и пусть у меня не было опыта, живой я не дамся. Почувствовала, как мои глаза засветились, из пальцев выросли когти. При этом я уже не чувствовала боли от начала трансформации.
— Не смей, Вотан! Всем прекратить драться! Немедленно!
Как по волшебству все замерли. Наступила странная и пугающая тишина. Даже я почувствовала странную мощь, которая давила и заставляла повиноваться. Откуда-то сбоку выбежала красивая женщина со светло-русыми волосами, среди прядей прослеживались нити седины. На ней было надето шерстяное фиолетовое платье. На поясе висели различные предметы для прядения, а также связки ключей, очень много ключей, один из них тускло светился голубым. Золотые овальные броши, которыми крепились детали наряда, были украшены рунами.
— Не лезь, Фригг, — огрызнулся Один и продолжал идти вперед.
Передо мной внезапно вырос Бальдр.
— Отец, не трогай ее.
Один притормозил и удивленно посмотрел на Бальдра. Его глаза расширились, будто он увидел призрак. В какой-то момент я уже подумала, что сейчас ас успокоится, но он взялся за копье поудобнее и метнул его в грудь бога весны. Я неистово закричала и бросилась на помощь, чтобы увести из-под удара, но не успела, даже скорости варга мне не хватило. Копье вошло в грудь бога весны, тот покачнулся и ошарашенно посмотрел на оружие, торчащее из его тела. Спотыкаясь, я подбежала к Бальдру.
— Не двигайся… Как же так? Нет, не умирай, пожалуйста.
Трясущимися руками я дотронулась до его груди. Мое сердце было готово вырваться из глотки. Боги, Один убил собственного сына. Что же он за чудовище? Мои ладони лихорадочно скользили по груди бога, пока я пыталась понять, как оказать первую помощь, спасти. Из головы вылетели абсолютно все путные мысли, там сейчас ветер гонял перекати-поле. Мои пальцы тряслись все сильнее, пока Бальдр мягко не накрыл мою руку своей.
— Не переживай, моя дорогая будущая родственница, копье сделано не из омелы.
Омела? Пока я соображала, что зря беспокоилась, под моим удивленным взором Бальдр начал доставать копье из своей груди. Бог весны только слегка поморщился. Из его тела вытекло немного крови, но рана быстро затянулась, озарившись световой солнечной вспышкой.
— Я — не иллюзия Локи, отец.
Не веря в происходящее, Один сделал шаг вперед.
— Но как?
— Я все это время жил в Хельхейме. И… Мы с Хель скоро поженимся.
Мне показалось, что Один пошатнулся. Фригг подошла к сыну и, как бы невзначай, закрыла его своей грудью. В ее глазах сияла непоколебимость. Глаза смотрели так грозно, что даже я поежилась. А ведь смотрела богиня не на меня, а на своего супруга. Из темноты вышли Хермод и Браги.
— Надеюсь, ты не забыл, что я покровительница беременных женщин, — громогласно произнесла Фригг. — А также семьи, дома. Поэтому говорю в последний раз, Вотан, прекрати все это. Твоя битва должна происходить на равнине, а не тут. Ты пообещал мне, что дом никогда не станет местом Рагнарёка. За его пределами можешь творить все что угодно, но не тут, пока я жива. Прикажи всем прекратить. И не смей трогать беременную женщину, даже если это волчица Фенрира.
Один вопросительно посмотрел на меня, потом на мой живот. Я сама была ошарашена, Фенрир сначала удивленно застыл, но потом резко подался вперед огромными прыжками, сбил Одина с ног и прикрыл меня своим телом, оскалившись.
— Бальдр вернется к нам, — продолжала Фригг. — Полгода в Асгарде с нами, полгода в Хельхейме со своей… невестой.
А эту идею подкинула я, вдохновившись Персефоной и Аидом.