Грант долго не мог забыть Александру. В первый месяц после расставания он продолжал видеть ее во сне ночь за ночью, вспоминал каждую их встречу начиная с самой первой, в саду, и заканчивая первым поцелуем на колесе обозрения, когда шум океана вторил приглушенному стуку его сердца. Он не мог взять в толк, что произошло. Не сомневаясь в том, что был у Александры первым, Грант не понимал, что изменилось за короткий промежуток времени между их последней романтической ночью на пляже и последующим днем, когда она объявила о расставании. Спустя столько времени он по-прежнему помнил вкус того унижения и ненавидел себя за то, что питал ложные надежды на то, что Александра объяснится с ним, скажет, что все это ужасная ошибка. Только увидев ее фотографию в соцсетях под руку с каким-то смазливым блондинчиком, несомненно, кандидатом в один из вузов Лиги Плюща, — судя по дате, снимок был сделан на следующий день после расставания с Грантом, — он поверил в ее слова: между ними был всего лишь курортный роман, ничего серьезного.
С того дня Грант заставил себя выбросить из головы все воспоминания об Александре и с головой погрузился в учебу. Его приняли в магистратуру Стэнфорда во время весеннего семестра. Он позволял себе вспомнить бывшую любовницу лишь раз в году, на День труда, когда поднимал бокал за нее и ее отца. В конце концов, им Грант был обязан своим успехом. И потом, предательский поступок Александры заставил его сконцентрироваться на людях, которые были по-настоящему важны для него, и на больших свершениях. Так, например, Грант поставил себе цель достигнуть такого уровня благосостояния, который бы обеспечил ему уверенность в том, что он и его мать никогда больше не будут нуждаться. Потом следовало отомстить за отца и вернуться в свою родную страну. Наконец, войти в круг высшего света Нью-Йорка — чего от него не ожидали люди, подобные семье Волдсворт.
Компьютер Гранта издал тихий сигнал. Нажав на пару клавиш, он открыл отчет касательно жизни Александры Мосс, урожденной Волдсворт. «Колокольчик» был и впрямь лицензированным магазином и даже имел страховку, однако едва покрывал долги. Александра в любой момент могла стать банкротом, притом что она арендовала помещение в самом захудалом районе города. Проживала она неподалеку в однокомнатной квартирке за книжным магазином. Еще в отчете были приведены сведения о трудовой деятельности Александры: она много сотрудничала с разными флористами, а порой не гнушалась даже сдельными подработками вроде выгуливания собак и сотрудничества с ресторанами в качестве официантки. В графе «Образование» стояло название муниципального колледжа, а вовсе не Принстона. Что ж, Александра и впрямь была на грани бедности. Почему же она решила так необычно постучаться в его жизнь снова? Узнала о его богатстве? Придумала какую-то хитрую схему? Грант ощутил, как его начинает переполнять гнев. К тому же остается вопрос о том, как она узнала о планах компании «Пирсон». Придется выяснять, у кого из персонала такой длинный язык. Грант поначалу не планировал всю эту акцию с секретностью для того, чтобы разжечь и поддержать интерес к деятельности «Пирсон групп», но все же решился на нее и теперь сознавал, что его команда сработала превосходно, сумев привлечь на бранч в Нью-Йоркской публичной библиотеке больше сотни самых состоятельных жителей Нью-Йорка. Пять богатейших семей согласились на целую неделю стать его гостями в доме в Хэмптонс — доме, приобретенном им совсем неспроста. Разумеется, отчасти из-за чудесного вида на океан и частного пляжа, но еще и потому, что он был так похож на другой дом всего в паре миль оттуда — дом, где Гранту довелось испытать невероятные по силе чувства: самое острое счастье и невыносимую боль.
Грант взял в руки буклет, оставленный гостьей. Читая его, он не мог не признать, что Александра неплохой специалист. Она хорошо разбиралась в цветах и во всей индустрии в целом, судя по деталям, включенным в описание композиций. Что же до цен, то они были умеренными, порой даже низкими. Неудивительно, что она стала флористом, внезапно подумалось Гранту. Он вспомнил момент их первой встречи. Александра, тогда совсем юная, сидела у розового куста — розы обрамляли дорожки в саду их частного дома — и выдергивала из земли сорняки. На ней был яркий желтый топ и джинсовые шорты, а на голове красовалась соломенная шляпа. При взгляде на Гранта лицо ее озарилось солнечной улыбкой, и он понял, что пропал.