— Мой любимый вкус, спасибо, — поблагодарила я, перенимая из рук банку с колой.
Сама тем временем углубилась в нерадостные мысли.
— Ну, твоя очередь, — Джесси похлопала мена по плечу своей обнимающей рукой. — Зачем ты выпрыгнула из туалета Роуд прямо в мусорные баки? И что это за тип, который тебя преследовал?
— Э-это мой спонсор, — решила им рассказать о Рэнсоме Донни.
Возможно, всё дело в ощущении доверия между нами, или же атмосферы непринужденности? В другой ситуации вряд ли бы и рта раскрыла. Но тут, меня понесло. Слезы навернулись на глаза, и я рассказала про всё, о чем только думала! И про Линду, и про карьеру, и про оставленную сумочку, закончила же и вовсе тем, что подвернула лодыжку, сижу без денег, мерзну в чужом безумно дорогом платье и не знаю, что делать.
Удивительно ли, но вся компания слушала меня с серьёзными лицами. Никто даже не пытался перебивать или переспрашивать. И лишь Дженесси поглаживала по плечу, поощряя на новые подробности.
Глава 5. Дилан
Оглянуться не успела, как жизнь вокруг меня завертелась и закрутилась.
По завершению моего рассказа Майлз достал из недр грязного и затасканного пиджака с латками айфон, версию не определила, золотистый, и стал кому-то звонить.
Дженесси заверила меня на ухо, что они помогут. Оказывается, кто-то из компании медалистки выиграл путевку, собирая выброшенные лотерейные купоны от супермаркета Чиалс, что на углу 37-улицы, но ни у кого нет возможности выехать, по разным причинам: запрет и проблемы с законом, отсутствие загранпаспорта и визы, а у кого-то куча работ и попросту нет времени куда-то ехать.
Повезло еще, что Рэнсом не стал копаться в мусоре, или попросту не успел? Мою сумочку и телефон достали Ллойд с Ребеккой, без проблем принесли спустя получасового отсутствия. Телефон предусмотрительно выключили, а симку сломали и выкинули.
И вот я спустя сутки уже в Париже в курточке, джинсах и водолазке из секонд-хенда со своим старым рюкзаком, который отыскала в гаражном боксе Линды, где и переночевала вместе с Дженесси и её другом. Моя опекун, как оказалось, перевезла остатки моих вещей, а вместе с ними документы, в один из её съемных боксов три на два в гаражном кооперативе, что на промзоне в трех часах езды на автобусе. Повезло еще, что говорить с ней мне не пришлось. Как передала Джесси, отлепив телефон от уха, её подруга заглянула к Линде, но та была занята новой молоденькой подопечной и ничего слушать обо мне не захотела. Люди Рэнсома, как оказалось, уже приходили, искали меня. Бругерс их выперла и пригрозила позвонить в полицию, она и слушать не захотела про какие-то там долги и договоры.
Мой самолет сел в аэропорту Шарля-де-Голля днем, в международном терминале. Но без проблем не обошлось. Меня остановили на паспортном контроле. Оказывается, срок моей визы истекал через три дня. Я была настолько одержима идеей уехать подальше от этого подонка, что даже не проверила. А путевка на обучение при посольстве предполагала нахождение в стране целых две недели.
Повезло еще, что я наизусть помнила номер телефона миссис Харрис, поэтому когда меня проводили в помещение без окон, больше всего смахивающее на тюремную камеру, и инспектор предложил сделать звонок, то первым делом я, не думая, набрала её, нашу благодетельницу с большой буквы.
Разговор вышел неловкий, я нехотя выжимала из себя объяснения под пристальным взглядом полицейского в форме, сидящего напротив. Видимо, не раз за всю жизнь занимаясь чужими проблемами с законом миссис Харрис вопросов лишних задавать не стала, сказала, что всё будет хорошо, и попросила подождать, когда приедет её человек. В итоге она позвонила кому-то из посольства Соединенных Штатов, и меня всё-таки забрали на обучение по путевке, как и предполагалось ранее. Пришлось написать кучу объяснительных, заполнить еще какие-то бумажки, и пообещать уплатить штраф. Не знаю, что бы я делала, если бы не Дилан Тейч, который тыкал пальцем и подсказывал, где ставить: галочки, крестики, подписи.
Уф.
Когда мы вышли из душных помещений наружу, я с удовольствием потянулась и вдохнула довольно теплый воздух для апрельской погоды даже по меркам какой-нибудь Флориды.
— Ты голодна? — спросил меня первый секретарь при посольстве в Париже, он же Дилан Тейч на чистом американском без акцента.