Да уж. Горько вздохнула и перевела взгляд вперед. Ведь за спиной Джесси замаячил странный огонек, а еще послышались голоса и негромкие звуки гитары.
— Уличные музыканты, стрит-арт художники или просто бомжи, как я, частенько собираются на этой заброшенной станции.
— Станции? — переспросила её, оглядываясь по сторонам.
И действительно, не смотря на скудный свет, грязь и мусор кругом вперемешку с бетонной крошкой, вид помещения реально походил на станцию метро своими частыми колоннами по краям эдакого перрона.
Тем временем кто-то из тусовки, собравшейся вокруг костра, бренчал на гитаре. Был слышен негромкий разговор. При ближайшем рассмотрении смогла выделить в компании из восьми человек четверых разукрашенных то ли панков, то ли неформалов разных возрастов с цветными волосами и странными шмотками, несущими за версту секонд хэндом. Или же они были просто настолько затасканы, а заодно и испачканы.
— Понюхай мои руки, — с этими словами какая-то афроамериканка в кепке и спортивном черном костюме, заляпанным краской, протянула к своему соседу, собственно, ладони. Поднесла их прямо к самым ноздрям.
Из-за чего мужик, которому так не повезло, закашлялся. В кружке сидящих у костра зазвучали негромкие смешки.
— Что? Тоже чувствуешь? — спросила девушка, недоуменно озираясь по сторонам. — Я вам говорю, я не чувствую! Я что, виновата, что у меня проблемы с обонянием? Почему это я не должна подавать еду вонючими руками? А?!
Вскинув ладони вверх, она продолжала возмущаться.
— Вон, они чистые? Чистые. Что им не нравится?!
Но отвечать ей никто не стал. Кучерявый смуглый мужчина с гитарой в руке перестал неумело подбирать аккорды и перевел тему:
— О-о-о, а вот и наша музыкантка, — поприветствовал он Дженесси, кивая остальным в её сторону. — Да не одна. Что? Нашла еще и вокалистку?
— А вот и нет, — игриво ответила ему Джесси. Неожиданно её походка изменилась.
Впервые видела, чтобы наша медалистка шла подогнув ноги и раскачиваясь из стороны в сторону.
— Представь, кого я встретила? — промурлыкала она какому-то, судя по всему, мужчине, поднявшемуся ей на встречу.
Всё это время он сидел к нам спиной, поэтому мне было сложно определить, знакомы ли мы с ним или нет. Однако же, судя по словам виолончелистки, должны были.
Но даже когда патлатый мужчина в такой же шапке-ушанке, что и у Джесси, повернулся, то остался для меня неизвестен. Ведь его лицо было в тени. Невольно сощурилась, но даже это не помогло.
— Ники? — позвал меня тот укороченным именем. Скажу честно, ненавижу свое короткое имя. Потому что созвучно с довольно распространенным мужским Николасом.
— Она просила так её не называть, — Джесси пихнула локтем своего приятеля, а уже после этого обернулась к остальным и стала представлять меня компании.
— Рада представить вам, моя знакомая Вероника Доусон, она же модель Вероника Слим.
Да-да, как сигареты. Сама не в восторге от сценического имени. Не я его придумывала. И не Сельва точно. У неё более, скажем так, утонченный вкус. Теперь же уверена на все сто, что знаю кто выбирал наши профессиональные имена.
— А-а-а-а, — зазвучало с разных сторон, прежде чем я поймала на себе множество изучающих взглядов.
Не сказать, чтобы растерялась, однако радости это мне не прибавило. Отчаянье, которое буквально точило меня изнутри, лишь стало точить еще сильнее. Потому как я абсолютно не понимала, где нахожусь, как отсюда выбраться и что делать дальше.
Домой заявиться, собрать вещи? Нет, сразу прогнала эти мысли и покачала головой. Рэнсом уж наверняка пошлет ко мне домой своих отморозков, если, конечно, не поедет караулить сам.
Хорошо хоть паспорта, договор, визы и другие документы храню у Линды.
— Смотри, кажется, она с тобой не согласна, — услышала я краем уха, прежде чем вернуться мысленно к остальным.
— Э-э-э, простите, ребят, — сказала я, лучезарно улыбнувшись. Вышло, правда, как-то затравлено.
Настала неловкая пауза.
И снова кучерявый мужчина средних лет, который все еще держал в руках гитару, выручил.
— Может это, выпьешь?
Неудобно было отказываться, но и выпивать я не хотела, поэтому сказала лишь:
— А можно лучше…
Но оборвала свою мысль. Потому что чуть не попросила стул. Лодыжка ныла настолько, что от боли попросту немела нога.
Не знаю, каким именно чувством, но не меньше шестого точно, друг Дженеси понял мое затруднение и предложил свой широкий табурет с подушками.