– Котлетой по-киевски без гарнира мы бы там лежали, а не отскребали себя! – взрывается номер два. – Что он делал, говоришь? Ну, не знаю, может покурить вышел неудачно – на крышу?! Что, блин, мог делать чувак с оптикой на крыше?! У меня только одно предположение – он должен был сделать в нас аккуратные дырки в неположенных местах. И мне до хрена любопытно, почему он этого не сделал! Если был одним из них – почему против своих пошёл?
С каждым их словом я чувствовала, как меня всё сильнее начинает трясти. Меньше всего я ожидала осознать, насколько была близка к смерти, сидя на грязных ступеньках лестницы, куда опустилась безвольной куклой передохнуть. Чёрт-те что и сбоку бантик... Этот день должен был стать началом моей карьеры, поднять меня на ступень выше среди журналистов – а в итоге я сижу в прокуренном подъезде и пытаюсь понять, как сумела избежать смерти. Вроде, кто-то помог моим охранникам, убрав нескольких абреков с крыши многоэтажки, хотя другой охраны у меня не было. Почему-то это мой мозг сумел усвоить – нас прикрыл «чужой». В груди против воли растеклась благодарность к неизвестному спасителю, вылившаяся в слёзы, которые до этого я не могла из себя даже выдавить.
Видимо, слишком сильным был шок.
Артём осторожно присел рядом, мягко растирая мои плечи, и молчал, будто зная, что пустые разговоры – это последнее, чего мне сейчас хотелось. Единственное, что он сказал, было:
– Рты захлопните! Нашли место…
Так мы и сидели в полном молчании, пока солёная жидкость не высохла на моих щеках; уже после того, как меня снова повели в квартиру, в голове немного прояснилось, и включилась журналистская чуйка. Мозг работал со скоростью калькулятора: наверняка нападавшие специально выбрали именно эту дату для нападения. Я только пару дней как вернулась из Осетии, сегодня должна была обнародовать данные по своей находке – те, что позволил папа, – и раскрыть миру личность пары-тройки опасных боевиков. На секунду позволила себе проиграть в голове худший сценарий развития недавних событий: у них получилось сделать то, ради чего они приходили. Я... мертва, флешки нет, информация уничтожена. Это дало мне, по крайней мере, один достоверный ответ – за мной приходили те, кого я собиралась вывести на чистую воду.
Они пришли завершить то, что у них не вышло неделю назад.
И наверняка попытаются снова.
Так что же делать?
У меня теплилась только одна надежда: Артём сумеет отыскать того самого снайпера, который сегодня спас жизнь мне и ещё четверым парням. Зачем бы он ни приходил на ту крышу – о плохом думать не хотелось, – своим поступком он, по меньшей мере, заслуживал доверия. Хотел бы убить – убил бы, тут даже сомнений не оставалось. А раз я до сих пор дышу, значит, он почему-то передумал.
Интересно, почему.
– Ты в порядке? – задал Артём дежурный вопрос.
Мне хотелось истерично рассмеяться, но я настолько морально истощена, что сил не осталось даже на это.
Ещё один день в таком же духе, и я напрочь забуду, что такое сарказм.
В квартире я первым делом отправилась в ванную – хотелось переодеться, умыться и как следует оттереть руки. Мне хватило всего десяти минут, чтобы хотя бы внешне выглядеть спокойной. Как оказалось, парням тоже не нужно было много времени, чтобы превратить мою квартиру в экономверсию апокалипсиса на прямой связи с отцом.
Голос родителя гремел на всю комнату, которая превратилась в подобие штаб-квартиры и лазарета в одном флаконе. На столе Артём развернул свою аптечку, которая была забита всякой всячиной, кажется, на все случаи жизни, и её содержимому вполне могли бы позавидовать в любой районной больнице. На диване сидел один из охранников без майки и общался по громкой связи с отцом, в то время как Тёма штопал его плечо – всё-таки досталось парням, – изредка вставляя по паре слов.
– Как могло получиться, что вы не заметили целую группу захвата на своей территории, безмозглые идиоты?!
– Вероятно, потому, что абреки, которых прислали за Валерией, не пальцем деланы, и были прекрасно осведомлены, что периметр из квартир не просматривается, товарищ генерал. А сидеть постоянно кому-то из нас во дворе – только привлекать лишнее внимание и оставлять вашу дочь без присмотра.
– Ты мне тут поумничай ещё!
Отец злился. Злился так, что даже через спутниковый телефон чувствовалось, как он готов голыми руками разорвать всех – начиная от уродов, напавших на нас, заканчивая своими же бойцами, потому что те не справились.
Ну, почти.