Ещё одним минусом стал запрет отца на мою работу. Первым делом после завтрака на скорую руку я позвонила на работу, чтобы придумать отмазку на своё отсутствие, но начальница ответила, что я на неё больше не работаю, недвусмысленно намекнув, что ей звонили «сверху». На глаза на мгновение навернулись слёзы – я этой чёртовой карьере всю себя отдала, бывала там, куда солнечный свет не проникает, а отец... В общем, все мои труды перечеркнули парой слов, и вряд ли я теперь когда-то снова устроюсь по специальности.
Артём сегодня мало обращал на меня внимания, предпочитая обсуждать с вновь прибывшими план моей защиты и перевозки обратно в загородный дом. Я чувствовала себя словно в клетке, но больше всего бесила беспомощность: как тут стоять за себя, когда ты не знаешь, от кого надо защищаться, и с какой стороны прилетит следующий удар?! Занятий тоже никаких – у меня тут даже книг особенно нет, только парочка по журналистике, – и в итоге мне пришлось мариноваться в собственных мыслях. Единственное, что мне разрешили сделать – это выйти на лестничную клетку и проверить почтовый ящик – естественно, под присмотром парочки амбалов. Они собирались сперва сами проверить каждое письмо на предмет угроз или ещё чего, но я устроила им такой словесный бой, что забирать из моих цепких пальцев несколько конвертов парни не решились. Проскользнув мимо подозрительного взгляда Артёма, я забаррикадировалась в спальне и принялась просматривать почту. Парочка писем оказалась со старой датой – задолго до моей поездки в Осетию; ещё одно отправлено с прошлой работы - бывший начальник интересовался, не хочу ли я вернуться. Это было очень кстати и, возможно, когда вся эта канитель закончится, я приму его предложение – если он не побоится пойти против моего отца, конечно. Я спрятала конверт под матрасом, переключив внимание на последний, и вот он-то заставил меня насторожиться. Обычный такой коричневый конверт без обратного адреса, да и мои данные были указаны скупо – только журналистский псевдоним, собранный из вырезанных букв журнала.
Всё в жанре второсортного боевика.
Первым желанием было отнести его Артёму; мало ли, чего там – мини-бомба, например, – но после любопытство пересилило, и я вскрыла хрупкую бумагу. Это был обычный текст, отпечатанный на компьютере; очень умно, учитывая всю ситуацию. В письме всего одно предложение: «Сегодня на крыше после двенадцати». У меня почему-то даже сомнений не возникло, от кого это послание. Вот только... Ну, бред же!
Вскочив на ноги, я заметалась по комнате. Тот, кто был на крыше, явно не дилетант, он чётко знал, что делает, ни о каком везении речи не шло – там работал профессионал. И этот профи вот так запросто подкинул письмо в почтовый ящик... Письмо, которое сто процентов привлекло бы к себе внимание уже тем, что на нём нет ни нормального имени адресата, ни обратного адреса, ни, чёрт возьми, имени отправителя. Он же видел, что во дворе я была не одна. Не просто видел – он совершенно точно осознано не тронул «моих» парней. Я слышала, как об этом говорил Артём с новым взводом нянек. И вот так вот спалиться?
Не смог нормально придумать, как со мной связаться?
Допустим. Но у меня тогда к нему сразу два вопроса. Первый: почему он просто не пришёл и не позвонил в дверной звонок – эффект был бы тот же; второй: а зачем ему вообще связываться со мной? Рациональная часть меня кричала, что пытаться встретиться со снайпером – большая ошибка; журналистская же чуйка толкала на безумства, но она же и сигналила: с этой запиской не всё так просто.
Я села на край кровати и ещё раз перечитала несколько сухих слов, а потом, вложив письмо обратно в конверт, решила вспомнить, как мы с отцом играли в детстве. Он описывал мне ситуацию, а я должна была рассказать ему, какие ожидают последствия, или как могут развиваться события. Мама ругала отца за такие игры, а он говорил, что воспитывает во мне тактическое мышление. Ну что ж, папа, спасибо. Попробуем и сейчас «поиграть», только теперь ситуацию загадывает мой несостоявшийся убийца.
Дано: отряд нянек и одна слабая девушка под их охраной. Её жизни что-то угрожает. Как должны действовать охранники? Закрыв глаза, начала прокручивать в голове эту ситуацию с разных сторон и каждый раз мысленно спотыкалась на двух моментах: меня не должны были и близко подпустить к почтовому ящику, пусть и под присмотром, а конверты, даже будь это просто счета, в первую очередь обязаны были проверить бойцы. Не должны, а именно обязаны!