Выбрать главу

– Α почему вы пошли на риск? Почему не закупать сырьё в другом месте?

– Но ведь это же молоко вкусное! – воскликнула я, ещё растерянная и оттого совершенно искренняя. – Не разбавленное! Таких хозяйств наперечёт в регионе, я по пальцам могу пересчитать! Я хочу, чтобы мои сырки были самыми вкусными, а какими они будут на отвратительном молоке?

– Ясно, – кивнул Ρаф и вдруг добавил: – Люблю молоко.

У меня снова в душе стало тепло и мягко. Кажется, взрослый мужчина, который любит молоко, должен быть добрым. Или мне только кажется? И вообще какая разница? Может, он на самом деле голодный, просто держит высоко поднятой голову, потому что скромный, обнищавший, но гордый герой, а все эти шмотки просто после другой жизни остались? И прописка – ещё не значит наличие ключей от квартиры. Кто знает, где и как он сейчас живёт… И я спросила почти ласково:

– Хотите? У меня есть.

Он пожал плечами, а я метнулась к холодильнику. Закон «Накорми мужчину, а потом всё остальное» никто не отменял! Я налила домашнего молочка в высокий стакан, разложила мои сырки на большой белой тарелке с одной стороны, имбирное печенье – с другой. Живописно вышло, хоть на мем в вк «С Добрым утром» и сердечками присыпать.

Поставила перед ним.

– Спасибо, – произнёс Ρаф и, несмотря на всю свою загадочность, потянулся за сырком.

Мой же ты идальго! Красавец-не красавец, а кушать хочет… Умилилась. А потом вздохнула.

– Мне сегодня как раз в Подтёлково на переговоры с фермерами и местным главой надо ехать. И одной это очень опасно.

– Ну, я тут, – ответил Раф и съел еще одну печеньку.

Счастье залило меня по горло, как будто я сама это печенье пекла, зерно молотила, хлеб убирала, муку молола. В общем, почувствовала себя умницей.

– Когда выезжаем? – спросил он.

Нет, честное слово, жгучий конкистадор с тонкой линией молочных усиков над чертовски сексуальными губами, это чересчур для моей истосковавшейся по мужскому теплу натуры!

– Сейчас… – тихо сказала я.

Он вытер платком молочный след и встал.

– Едемте.

Раф оказался совсем рядом, а у меня внутри всё обмякло до слабости в ногах и головокружения. Он собирается рисковать ради меня жизнью? Вот так просто и без обиняков? Не верилось, не клеилось, просто не могло быть правдой. И я, балда, собираюсь его подставлять под опасность?! Ничего себе спасение! Я подняла на него расширенные глаза. Раф посмотрел на меня с высоты своего роста. И вдруг сказал:

– Любовь, а мы раньше с вами нигде не встречались?

3 Место для тренировок боевых искусств и медитаций (яп.)

4 имеется в виду симфония Л.В. Бетховена

5 Адрес Γосударственной Думы

ГЛАВА 6

Меня снова посетило странное дежа-вю. Я её точно где-то видел раньше.

– Любовь, а мы с вами нигде не встречались? – спросил я.

Кнопка моргнула.

– Кажется, мы учились с вами в одной школе. Только я младше. Вы ведь из Ярославля?

– Да. Как вы меня запомнили? – удивился я.

Οна чуть помялась.

– У вас имя нетипичное.

– А, ну это да, – усмехнулся я. – Мы едем?

– Да-да, конечно. Сегодня в планах поездка в Подтёлково,и если успеем, Тимашево. Там между деревнями километров сорок, – спохватилась Кнопка и вмиг стала деловой, как колбаса, собирая документы в элегантный дамский портфельчик. Вдруг резко встала и спросила, явно волнуясь: – А оклад? Мы с вами не обсудили оклад. Сколько я должна вам заплатить?

Мне стало на мгновение забавно: сколько она там может со своими кредитами!

– Вы платить сырками собираетесь?

– Вы тоже их любите? – с придыханием спросила она. – Правда, вкусные? Но у них срок годности короткий…

Смешная.

– Я уж лучше молоком буду брать.

– А если серьёзно?

– Сколько не жалко, – усмехнулся я. С нынешним уровнем расходов уже имеющихся накоплений мне хватит до конца жизни. Жаль, наследников нет. Хотя зачем мне дети? Это раньше очень хотелось. Только Таша всё не была готова, говорила: «Давай поживём для себя». Как чувствовала…

Сердце сжалось,и я снова перевёл взгляд на Кнопку со стены, выкрашенный в персиковый, под цвет её щёчек.

– А вдруг я жадная? – спросила она с хорошей такой улыбкой.

– Ладно, пусть будет десять тысяч.

— Нет, что вы! – разрозовелась она. – Я, конечно, жадная, но не настолько. Двадцать вас устроит?