Но глаза ее до того жгуче впились в его глаза, что воля его как будто оказалась испепеленной ее волей. Он беспомощен, его качнуло в ее сторону.
Эбби (держит его взгляд на приколе своего и вкладывает в слова всю свою волю, пока пятится к двери). Жду тебя вскорости, Ибен.
Эбби уходит. Какое-то время Ибен смотрит ей вслед, двигаясь к двери. В окне гостиной загорается свет.
Ибен (бормочет). В гостиной? (Это, видимо, вызывает определенные ассоциации, потому что он возвращается, надевает белую рубашку, воротничок, автоматически завязывает наполовину галстук, берет шляпу, стоит босой, растерянно оглядываясь по сторонам, и недоуменно бормочет.) Маманя! Да где же ты?
И медленно направляется к двери.
Сцена третья
Через несколько минут. Открывается гостиная, мрачная, гнетущая комната, подобная склепу, в котором хоронят заживо. Эбби сидит на краю набитого конским волосом дивана. Она зажгла все свечи, и комната предстает во всем своем законсервированном уродстве. С Эбби произошла перемена. Теперь она охвачена ужасом, готова убежать.
Дверь отворяется, входит Ибен. На его лице написана смятенная одержимость. Он стоит уставясь на нее, босой, с безвольно повисшими руками, и держит шляпу.
Эбби (после паузы, с нервной, «светской» учтивостью). Ты не присядешь?
Ибен (тупо). Ага.
Автоматически, аккуратно кладет шляпу на пол возле двери и напряженно садится рядом с Эбби на край дивана. Оба неподвижны и смотрят прямо перед собой глазами, полными страха.
Эбби. Когда я сюда вошла – впотьмах – тут вроде что-то было.
Ибен (просто). Мать моя.
Эбби. Я и сейчас чувствую… что-то.
Ибен. Это мать моя.
Эбби. Попервоначалу я перепужалась. Так и подмывало закричать да убечь. А теперь ты пришел и оно вроде бы ко мне смягчилось, подобрело. (Обращаясь в пустоту – странно.) Спасибо.
Ибен. Мать завсегда меня любила.
Эбби. Может, понимает, что я тебя люблю. Может, потому и подобрела.
Ибен (тупо). Не знаю. Я бы думал, что она тебя ненавидеть будет.
Эбби (уверенно). Нет. Чую, ненависти ко мне больше нету.
Ибен. Ненавидеть за то, что ты место ейное заняла – тут, в ейном доме, сидишь в гостиной, где гроб ейный стоял… (Внезапно останавливается, в отупении уставясь перед собой.)
Эбби. Ты чего, Ибен?
Ибен (шепотом). Маманя вроде бы не хочет, чтобы я тебе напоминал.
Эбби (взволнованно). Чуяла я, Ибен! Она ко мне добрая! У ей ко мне вовсе нету недоброхотства за то, о чем я знать не знала и поправить не могла!
Ибен. У мамани к нему недоброхотство.
Эбби. Нну, и у всех нас тоже.
Ибен. Ага. (С жаром.) А уж у меня-то еще какое!
Эбби (берет его за руку и похлопывает по ней). Нну, нну… Ты об нем не думай, не серчай. Ты о матушке своей подумай, потому как она к нам добрая. Расскажи мне про матушку, Ибен.
Ибен. Да нечего особо рассказывать. Добрая она была. Хорошая была.
Эбби (одной рукой обнимает его за плечи, чего он как будто не замечает – страстно). Я с тобой буду хорошая да добрая!
Ибен. Иногда она пела.
Эбби. Я тебе петь буду!
Ибен. Это ейный дом. Это ейная ферма.
Эбби. Это мой дом! Это моя ферма!
Ибен. Он у ей все оттягал. Она была мягкая, слабая. Он ее не ценил.
Эбби. И меня не ценит!
Ибен. Он жестокостью своей ее убил.
Эбби. И меня убивает!
Ибен. Она померла. (Пауза.) Иногда она мне пела. (Разражается рыданиями.)
Эбби (обнимает его обеими руками – с буйной страстью). Я тебе петь буду! Я за тебя помру! (Несмотря на ее всепоглощающее вожделение к нему, в ее поведении и голосе сквозит искренняя материнская любовь – ужасающая смесь похоти и материнской любви.) Ты не плачь, Ибен! Я тебе заместо матери буду! Чем она была для тебя, я стану! Дай, я тебя поцелую, Ибен!
Поворачивает его голову к себе. Растерянный, он притворно сопротивляется. Она нежна.
Да ты не пужайся! Я тебя по-чистому поцелую, Ибен – совсем как мать, а ты меня как мой сын, мой мальчик, когда перед сном прощаешься! Поцелуй меня, Ибен.
Они сдержанно целуются. Внезапно ее обуревает бешеная страсть. Она похотливо целует его – снова и снова, – а он обхватывает ее и возвращает ей поцелуи. Внезапно, как в спальне, он бешено вырывается и вскакивает. Он весь дрожит, обуянный странным ужасом, Эбби со свирепой мольбой протягивает к нему руки.