Она больше ничего не говорила. Он сказал со вздохом:
— Послушайте, я только хочу, чтобы вы оставались в Штатах. Если вы ничего не совершали, как вы утверждаете, то вам нечего беспокоиться.
— Значит можно? — оживилась она.
— Недавно вы просили, чтобы я посадил вас в тюрьму. Не скажите ли мне, зачем?
Ричард распахнул дверь.
— Пойдем, Билл, — и он пропустил Билла вперед. Обернувшись, он сказал Стейси: — Тебе скоро будет лучше, я уверен.
К вечеру синяки на шее приобрели багрово-голубой цвет. Она надела блузку, закрывающую горло, такого же цвета, как ее глаза. И юбку ей в тон. Сегодня она одевалась особенно тщательно. Ей нужно быть уверенной в себе, убеждала она себя.
Но ее безопасность лежит только за пределами Каса де Сомбра. Прочь отсюда, прочь от следящих за ней серых глаз Ричарда. Она расскажет Биллу Абелю все, что знает, и сумеет убедить его, что в ее словах нет ничего, кроме правды. Она убедит ею в своей невиновности.
Ей будет трудно уговорить Александеров отвезти ее в Педрас, она знала. Но у нее нет другого выхода, она должна постараться.
Во время обеда она села рядом с Еленой. В гостиной, как всегда, висела тишина.
Люстра по-прежнему сверкала великолепием. Сервировка, изысканные цветы в вазе, сам обед — все было безукоризненным.
Елена с мрачным видом вертела в пальцах вилку и не притрагивалась к еде. Джон накачивался вином. Ричард не спускал со Стейси серых, внимательных глаз.
Наконец Елена нарушила молчание:
— Билл говорил, что вы не должны сейчас уезжать, Стейси? Я понимаю, вам хотелось бы поскорее вырваться отсюда, но придется еще немного потерпеть наше общество.
— Пока я собираюсь остановиться в городе.
— Но зачем? Ваш дом здесь, Стейси, — Джон величественно выпрямился в кресле. — Вы — вдова Дерека Александера. То, что произошло, изменить нельзя. К тому же, к вам перешла часть имущества Дерека. И как глава семьи, я хотел бы, чтобы вы приняли ее. Вы — полноправный член семьи, и мы не хотим с вами расставаться.
Она почувствовала в его словах легкое пренебрежение, будто он давал ей взятку, и сказала:
— Я ничего не хочу, Джон. Мне не нужно никакого наследства. Дайте мне только уехать, пожалуйста.
— Моя дорогая, глупо так поступать. Вы не можете вот так с бухты-барахты отказаться от того, что вам принадлежит по праву.
— Это не имеет значения. Я предпочитаю уехать, — твердо ответила Стейси.
— Почему вы думаете, что там вам будет лучше, чем здесь? — спросил Ричард.
— Там я буду в безопасности, — сказала она резко.
— Ох, моя бедная Стейси, — проворковала Елена, бросив осторожный взгляд на Джона.
Все бесполезно. Стейси уже знала это. Они не позволят ей покинуть Каса де Сомбра. С самого начала они боялись ее присутствия здесь, а сейчас еще больше боялись, что она уедет отсюда.
Она вспомнила разговор между Дереком и Еленой, который слышала однажды. Елена сказала: “Ты должен быть поласковей с ней, а то она уедет”. Дерек ответил: “Не беспокойся. Я могу справиться с ней”. А Елена еще добавила: “Мы должны быть осторожными”.
Стейси вспомнила обрывки других разговоров, вспомнила, как Джон увел ее, когда она наблюдала за Дереком и Марией.
Они все очень боялись, что она узнает правду о Дереке, узнает, почему он женился на ней, узнает тайну Каса де Сомбра.
— С нами вы в большей безопасности, чем где бы то ни было, если останетесь в одиночестве, — продолжал давить на нее Джон.
Она решила не спорить.
Александеры не разрешат ей уйти. На самом деле она и не рассчитывала на это. Она собиралась найти собственный способ выбраться отсюда, не рассчитывая на их помощь.
Когда обед, наконец, закончился, она вздохнула с облегчением, избавившись от трех пар следивших за ней глаз. Она извинилась и ушла в свою комнату.
Но, против всех ее ожиданий, за ней пошел Ричард. В патио, когда никто не мог их слышать, он сказал:
— Не пытайтесь сделать это, Стейси.
Она не ответила. Тогда он добавил:
— Я могу наблюдать за вами только здесь, а не в Педрасе.
— Наблюдать за мной? — Она остановилась, посмотрев в его каменное лицо. — Вы надеетесь, что в следующий раз лучше справитесь со своей задачей?
Она не стала ждать ответа, повернулась и быстро пошла к себе, стараясь не смотреть на кирпичную стену. Но возле двери в свою комнату все-таки остановилась и прислушалась.
Да, теперь она ясно слышала. Это не могло быть фантазией или плодом расстроенного, “вывихнутого” воображения.
И она пошла, крадучись, туда, откуда исходил этот звук, к жилищу Генри и Команчи.