Где снова потекли мои привычные трудовые будни.
Вообще, Китай примером своих жителей воодушевлял трудиться – работать много, работать усердно, не жаловаться по пустякам и довольствоваться малым. Что мы с Агнесс и делали.
Теперь мне платили немного больше, чем раньше – и я усердно откладывала деньги на свою будущую квартиру; Агнесс же уже ходила по мебельным супермаркетам и выбирала мебель в дом, куда они с Генри должны были заехать в начале следующего года.
Так пролетело лето, за ней промчалась осень, и снова в наших субтропиках наступила зима.
Зима, принесшая с собой страшный новый вирус, который в одно мгновение парализовал целую страну.
Первой забеспокоилась Агнесс.
—Дария, я звонила в своё посольство, — сообщила она, доставая вещи из шкафа. – И переговорила с администрацией. Я еду домой. И тебе советую сделать то же самое – пока ещё самолёты летают и наши страны принимают своих жителей.
— Ты не думаешь переждать здесь?
— Нет, — замотала головой подружка. – Мы тут с тобой пусть и на рабочих визах, но всё равно что на птичьих правах. Если завтра всех распустят из штата, то куда мы пойдём?
Да, гарантий, что такого не случится, у нас не было – судя по тому, что происходило в Ухане, это всё больше напоминало какой-то голливудский фильм – катастрофу, а не настоящую реальность. Но Агнесс была права – я об этом сама много думала, но мне казалось, что пока британка не беспокоится — всё не так страшно.
Но если уже Агнесс собралась рвать когти…
Когда я приехала в школу, в администрации уже имелся официальный протокол для иностранных учителей. Все формальности заняли меньше часа – после этого я сердечно попрощалась с директором и со своими школьниками, которым уже с понедельника отменяли все занятия. Нет, основная школа, конечно, продолжала работать в режиме онлайн, но вот наши языковые центры сворачивались, словно прокисшее молоко в кипятке.
А дальше был просто хаос… новости с севера с каждым часом становились всё страшнее; билетов до России не было – все оказались раскуплены. Я пыталась найти какой-то обходной маршрут, успокаивала по видео связи родителей, и нервничала, нервничала, нервничала…
Агнесс к тому времени уже сидела на чемоданах – имея на руках билет до дома, она ждала дня своего рейса и тоже постоянно переговаривалась то с родителями, то с Генри.
Наконец, настал день прощания.
Несмотря на опасность заражения, я всё же поехала в аэропорт вместе с подружкой – и мы обе разревелись, когда настало время прощаться.
—Дария, не знаю, как сложится дальше — скорее всего, я больше не вернусь работать в Китай, но я всё равно жду тебя на нашей свадьбе. Слышишь? Будешь моей подружкой невесты! — Ты же знаешь, что мне не идёт лиловый, — разревелась я, пытаясь не шмыгать носом под маской. – А ты хотела лиловые платья для подружек.
—Я была такой дурой, да?— зашмыгала носом в ответ Агнесс. – Какая разница, какого цвета платья – главное, чтобы все были живы и здоровы.
Мы ещё раз всплакнули, обнялись и … моя приятельница улетела на свою родину.
А я вернулась в пустую темную квартиру.
Спустя пару дней среди «местных» русских стали ходить слухи, что за нами вскоре пришлют самолёты МЧС, которые и займутся эвакуацией россиян.
—Дочка, сейчас самое время ловить билеты, — посоветовал папа, когда я поделилась с родителями последними слухами. – Кто-нибудь, да и попытается сэкономить, сдав билет на коммерческий рейс – смотри, не прозевай его!
В словах отца была логика, а потому я … я проверяла сайты авиакомпаний каждый час… каждые полчаса.
Как назло, в этот же вечер ко мне наведалась представитель жилого комплекса со словами, что школа больше не оплачивает нашу квартиру – и у меня есть всего пара дней для того, чтобы выехать.
—Иначе мы выселим вам принудительно! – строго оповестила девушка, недовольно сощурившись. – У вас есть время до конца месяца.
То есть и в самом деле два дня.
Сказать, что после этого я стала нервничать ещё сильнее – ничего не сказать. Совсем одна, в чужой стране, бездомная и безработная – прекрасная перспектива светлого будущего.
Меня даже затрясло, когда я представила себе эту картинку.
И в другое время я бы обязательно впала в истерику, или, к примеру, купила бы вина – но у меня было всего два для того, чтобы решить свою проблему, и я не могла тратить это драгоценное время ни на собственное успокоение, ни на краткосрочный побег от своих трудностей.
Я продолжала методично проверять сайты, добавив теперь к сайтам авиакомпаний ещё и сайты временного жилья.
И – пусть кратковременно – но удача мне улыбнулась. Появился дополнительный рейс Гуанчжоу — Москва. Самое обидное, что родители в этот момент оказались в Питере, где папа читал какие-то лекции.
Мама, правда, порывалась прилететь в Москву, чтобы встретиться со мной, но отец мудро постановил, что раз я всё – равно возвращаюсь домой, то мы через несколько недель все вместе окажемся в Краснодаре – и не стоит сейчас подвергать себя лишней опасности в этих аэропортах.
Я была полностью согласна с папулей, тем более что в Краснодаре меня мог встретить и Андрюшка, и Регина.
—А потом, мне всё – равно придется сидеть две недели в изоляции, — пояснила я родителям. – Я бы и Андрюху не стала напрягать, но у меня так много багажа, что… да в любом случае, до города придется добираться на транспорте, а рисковать незнакомыми людьми я не имею права.
Рисковать родными тоже не хотелось, но они хотя бы не стали бы разводить пассажиров в своей машине после меня – а значит, риск я всё же уменьшала.
Правда, бессонница и питание одним лишь кофе не могло не сказаться на моей внимательности — я какого – то ляда отослала Андрею вместе с номером рейса дату своего прилета… к которой приплюсовала эти две злосчастные недели. То есть, когда после всех перипетий, длительного полёта, почти дня в Москве (на сидении в зале ожидания), недосыпа, недоедания и прочих волнений – когда после всего этого в час ночи я оказалась в родном городе… меня никто не встречал.
Вокруг меня то и дело раздавались приветственные возгласы родственников и друзей, люди обнимались, целовались, радовались… а я вернулась почти с войны – и оказалась в одиночестве.
Прождав с полчаса, я решила, что проверю на всякий случай телефон – и лишь тогда нашла свою ужасную ошибку.
Дура? Может быть…
Несмотря на обстоятельства, которые никто, ни один человек мире не смог бы предсказать, я всё – равно чувствовала себя немного обманутой оттого, что мне пришлось буквально бежать на Родину, спасаясь от неизвестной напасти.
А что меня ждало дома? Ни работы, ни собственной квартиры, ни никаких – то мало-мальски ясных перспектив.
Теперь, когда у меня всё же имелся небольшой опыт успеха, я жутко боялась оказаться в числе тех, кто « подавала такие надежды, но что-то не срослось». Про таких, как правило, говорят с ещё более сильным сожалением, чем про откровенных неудачников. Откровенным неудачникам просто сразу не повезло. А вот «подававшие надежду» имели шанс, но упустили его… И никого не будут волновать причины подобного невезения.
Пока я договаривалась с таксистом о цене, пока мы грузили мои многочисленные чемоданы, эта мысль не давала мне покоя. Возможно… если бы я осталась в Краснодаре, осталась бы работать в школе – перетерпев этих грымз – неудачниц, возможно всё вышло бы по-другому.
Я стала вспоминать слова директрисы о том, как охотно местные власти дают квартиры педагогам; о сетке категорий, о своих школьниках… И тут же тряхнула головой, понимая, что не продам за счастливое существование свой опыт в Китае. Я там повзрослела. И наконец – то научилась бороться за саму себя.
Родительский дом встретил меня темными окнами и скрипом металлической калитки. Открыв дверь, я поочередно заволокла все свои чемоданы внутрь, отблагодарив таксиста щедрыми чаевыми и добавив сверху, просив его помыть машину за мой счёт.