— Ну, я не держу свой член в руках 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, Джерри. Так мне будет легче связаться, — я одариваю его улыбкой, наполненной фальшивым очарованием.
Я, наверное, трахаюсь больше, чем он. Психотерапевт, с которым я раньше встречалась, говорит, что я использую секс как способ отвлечься, но что, черт возьми, знают психиатры? Сейчас я прекрасно справляюсь.
— Если ты хочешь, чтобы мой член был в твоих руках, то тебе нужно только сказать об этом.
— Если я захочу погладить крысу, я пойду в зоомагазин. Прости, Джер, — я едва сопротивляюсь, чтобы похлопать его по щеке, чтобы подчеркнуть это.
Кепка Джерри плотно сидит на голове и сдвинута набок. С таким же успехом на него могла бы быть мигающая стрелка, указывающая миру, что он придурок высшего класса. Любой, кто его знает, довольно скоро узнает правду. Он один из тех парней, которые достигли пика в старшей школе и провели остаток своей жизни в погоне за той же славой.
Его хрупкие голубые глаза впились в мои, когда я проходил мимо, но он знает, что лучше не останавливать меня. Вместо того, чтобы ответить, Джерри только усмехается.
— От тебя пахнет так, будто тебя использовали и ты хочешь больше раз, чем можешь сосчитать, — молча отвечает его партнер Клинт, выполняя за Джерри грязную работу. — Тебе следует забыть об этом «О» и оказать нам всем услугу. Ты злишься, когда не заканчиваешь.
Клинт думает, что он забавный.
Он прослужил у нас всего год и все еще пытается сделать себе имя.
Он принюхивается ко мне, достаточно близко, чтобы провести своим жирным носом по завитку моей мочки уха.
Я игнорирую его.
Я игнорирую Джерри, когда он поднимает руку, чтобы дать пять, и они оба растворяются в приступе хихиканья, свойственном мужчине средних лет. Эти два придурка — единственные, кто смеётся. В моих глазах это достаточное наказание.
Особенно, когда в моем туловище дает о себе знать твердый узел и пульс сбивается. Рука жертвы теперь снова в поле зрения.
Прохожие с левой стороны сцены уже давят на веревки, а один из них дошел до того, что нырнул под них со своим мобильным телефоном в руке. Делает фотографии или видео тела, как будто кто-то не погиб жестоко.
— Подвинься, я не вижу! — кричит один из прохожих.
Мое и без того натянутое терпение лопается, когда я нападаю на Джерри и Клинта. Яростная, кипятящийся. До такой степени, что я удивляюсь, что дым не начинает подниматься из моих ушей и ноздрей. — Может быть, вместо того, чтобы придумывать идиотские остроты, ты сможешь обезопасить место преступления, как и должно быть. Сюда может зайти любой желающий.
Они относятся к этому концерту как к шутке. Их внимание настолько полностью сосредотачивается на себе и подпитывает свое эго, чувствуя себя большими людьми, отвечающими за свою крошечную крошку мира, что они позволяют случайным свидетелям приблизиться. Слишком близко. Я скалю зубы парню с камерой, и он отступает на шаг, подбегая к стене здания и роняя свой телефон рядом с лужей крови.
Чертовски близко.
Сокрытие улик при обнаружении малейшего кусочка ДНК может иметь решающее значение.
Джерри усмехается, и кончики его усов топорщатся. — Эти люди видят смерть каждый день, — рассуждает он. — Для них в этом нет ничего нового. Место происшествия безопасно, Лейла. Пусть они немного повеселятся. Не то чтобы они прошли мимо меня.
Мои руки сжимаются в кулаки.
— Эй, Л! Здесь.
Голос Девана Бишопа прорывается сквозь дымку в моей голове, и я поворачиваюсь к нему. Он точно знает, откуда я родом, почему Джерри меня беспокоит и почему на незащищенном месте преступления я вижу красный цвет. То же самое произошло и с убийством моего отца, за исключением того, что я была той, кто прорвался мимо пленки и скомпрометировал место происшествия.
Деван тоже позвал меня как раз вовремя, прежде чем я успела продолжить разговор с этими чертовыми близнецами. Мне нужно отпустить Джерри и сосредоточиться на том, что действительно важно.
Мой взгляд скользит от покрытой простыней жертвы к высокому тихому мужчине, стоящему на противоположной стороне места происшествия, которую охраняли Джерри и Клинт.
— Мы были здесь первыми, детективы МакГи. А это значит, что нам не нужно, чтобы вы играли в охранников, — говорит Джерри мой партнер Деван. — Возвращайтесь в свою машину и бегите, если не собираетесь помочь. Капитан Эшкрофт передал нам дело.
Никто не связывается с Деваном. Его рост означает, что к нему относятся гораздо серьезнее, чем ко мне. Я едва выше пяти футов трех дюймов.
Яркие пятна красного цвета на щеках Джерри от комментария. — Я нужен тебе здесь.
Я сглатываю улыбку, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица. — Нет, на самом деле мы этого не делаем.
— Я все равно попытаюсь получить это, - бушует Джерри. Разозлился, и усы дергаются, как вертушка. — Это смешно, как вы двое думаете, что можете ворваться и взять на себя любые громкие дела, которые проходят через участок.
Я расправляю плечи, направляясь к Девану. Мы оба игнорируем Джерри. Вскоре его голос растворяется в остальном фоновом шуме.
— Что ты думаешь? — спрашиваю Девана. — Первые впечатления?
У Девана фигура уличного бойца: весь рост и жилистая сила. Свои черные вьющиеся волосы он коротко сбривает и плотно прилегает к коже головы. В его шоколадно-карих глазах кипит едва сдерживаемое раздражение, которое исчезает, пока я смотрю. — Типичное дерьмо, Л, — его темная кожа окрашивается от разочарования. — Ничего хорошего. Мое первое впечатление — бессмысленное насилие.
Он единственный, кому я позволяю сойти с рук под любым прозвищем. И только Деван, потому что он принял пулю за меня во время дела, которое произошло слишком много лет назад, чтобы его можно было сосчитать.
У меня сводит желудок.
— Парень, работающий в регистратуре, сказал, что она пришла в неряшливом виде. Испуганная. Она возилась, просила в туалет, передумала и сбежала, — продолжает Деван. — Она вышла, он услышал спор. И, наконец, бум, — он изображает, как кто-то нажимает на курок пистолета. — Прямо здесь, на улице, прочисти голову. Толпа утверждает, что ничего не видела.
Бедняжка.
Я ищу одного из криминалистов и беру у него пару перчаток, снимая материал с тонких пальцев. Снимать простыню — это всегда бесполезная попытка, потому что никогда не знаешь, что найдешь на жертве, даже если знаешь ее характеристики.
У этой глаза открыты, а лицо застыло в маске молящего ужаса. Знание о ее скорой смерти. Дыра находится прямо между глазами и выходит на другую сторону, а куски черепа и мозгового вещества окрашивают тротуар, как мел.
Я подхожу к куртке, раздвигаю ткань и проверяю карманы. Затем землю вокруг тела.
— Зажигалки нет, — мягко говорит мне Деван. — Я уже проверил.
Я киваю, пожимая плечами. — Это также слишком много дел на нашей тарелке. Я не думаю, что мы в состоянии свалить это на кого-то другого после того, что случилось с Джерри?