— Что бы ты сделала, если бы я попросил тебя не проводить пресс-конференцию? — я выхожу из себя. — Сможешь ли ты это сделать?
— Почему ты хочешь, чтобы я это прекратила?
Тот факт, что она спрашивает меня, не срываясь, о чем-то говорит. Я не тот человек, который опирается на веру или надежду. Я знаю, что лучше не верить, что, когда дела идут хорошо, так и останется.
И никто из нас не настолько глуп, чтобы думать, что вся эта ситуация не разразится торнадо.
— Я не думаю, что для тебя или твоего участка будет хорошо, если Бродерик окажется в центре внимания твоего. И именно это произойдет, если ты прийдешь на эту пресс-конференцию, — говорю я ей, убирая волосы с ее лица.
Она качает головой. — Сомневаюсь, что смогу что-то сделать. Не я контролирую эти вещи, и моему капитану и шефу это покажется подозрительным, если я упомяну об этом.
Ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня. Выражение ее угловатого лица открытое, но она воздерживается от осуждения меня. Или мои мотивы.
— Пресс-конференция, посвященная этим убийствам, означает внимание. Внимание никогда не бывает хорошим, — говорю я ей.
Особенно, когда внутреннее кольцо хочет такой тишины. Позаботится о том, чтобы все было незаметно, как всегда происходит в нашем мире.
Я провожу рукой по волосам. — Чёрт.
Я влюбляюсь в нее.
Вот почему я нервничаю. Если с ней что-нибудь случится, я перестану быть мужчиной. Я буду зверем, у которого не будет ничего, кроме клыков, когтей и жажды. Я не перестану убивать, пока не верну все под контроль.
Никто из нас не может остановить пресс-конференцию, поскольку она уже назначена; я знаю это. Теперь мне нужно поторопиться.
— Я одолжу тебе одежду. — я коротко целую кончик ее носа, прежде чем спустить ноги с кровати и направиться к шкафу. — Мне нравится мысль, что ты носишь мои вещи.
— О, типа какого-то бренда?
— Нет, моя сперма внутри тебя — это бренд. Я просто думаю, что ты будешь очаровательна в одежде размером с цирковой шатер.
Она сладко краснеет, и я делаю долгий глубокий вдох, пытаясь расслабиться.
— Похоже, ты готов сбежать. Куда ты так спешишь? — она спрашивает.
— У тебя со своей стороны есть дерьмо, а у меня свое, — это вежливый способ сказать ей, чтобы она позволила мне заниматься своими делами и доверила мне это делать.
Я надеваю одежду «черное на черном». Я быстро проверю клуб, чтобы продолжить исследование и попытаться найти что-нибудь стоящее, чтобы смягчить удар от пресс-конференции. Если я смогу опередить внимание средств массовой информации, босс будет умиротворен. Недоволен, но я, черт возьми, могу сделать все, что могу с его перепадами настроения.
Если Тейни сказала Лейле не возвращаться в Бархатное Подземелье, то я посмотрю именно туда в первую очередь.
Ничто во мне не говорит об ангеле-мстителе. Я не собираюсь делать что-то радикальное, чтобы исправить ошибки, связанные со смертью Тейни. Но… она что-то значила для Лейлы. Что-то жизненно важное.
Тот, кто трахается с детективом, теперь трахается со мной. И я не уверен, кто из нас обрушит самое худшее дерьмо.
Моя одежда затмевает Лейлу. Она раскинула руки в стороны, и ткань свернулась вокруг нее. — Ты хочешь, чтобы я вышла вот так?
Я хватаю ее за задницу, прижимаю к себе и прижимаю свой член к ее животу. — Видишь, что ты со мной делаешь?
— В этой одежде. — она настроена скептически.
— В любой одежде, но мне очень нравится, что ты вообще ничего не носишь.
Она приподнимается на цыпочках и целует меня в подбородок. — Продолжай так говорить, и ты будешь тем, кто должен быть наказан.
Я стреляю ей волчьей улыбкой. — Пожалуйста, попробуй.
— Если я начну, мы будем здесь весь день, и ни у кого из нас нет свободного времени.
Одежда может быть смехотворно велика, но она уверенно шагает вперед после того, как я высаживаю ее у дома. Бархатное Подземелье пока не откроется, только сегодня вечером. Джейд будет там в любом случае. Она всегда там. Хотя у меня нет никаких шансов, что я снова ее трахну, может быть, мы сможем прийти к какому-то другому соглашению.
Я звоню ей на мобильный, находясь снаружи, и жду, пока она ответит. Она делает это на третьем звонке.
— Габриэль, — мое имя — тихое мурлыканье на ее губах. — Чему я обязана этим удовольствием?
— Впусти меня, — нет нужды говорить ей, где я. У нее есть камеры повсюду внутри и снаружи этого места. Она бы знала обо мне с того момента, как я остановился.
— Ты снова пришел со мной поиграть? — она издает серию смеха, который ощущается как когти на моей спине по совершенно неправильным причинам. Смех говорит о том, что я почувствовал ее вкус и вернулся за добавкой, кот, лакающий сливки, перед которым не может устоять.
— Мне не интересно играть, — рычу я. — А теперь открой эту чертову дверь, иначе я выломаю ее и воспользуюсь твоими зубами, чтобы открыть новый замок.
Джейд вешает трубку.
Чертова сука. Во всех смыслах этого слова она чертова сука, и я позволил ей играть эту роль, потому что мне нравится ее выступление. Это дает мне необходимое внимание и дает выход в те темные дни, в те напряженные дни.
Вместо того, чтобы ждать, пока она откроет дверь, я шагаю вперед и врезаюсь в нее каблуком ботинка. Хлипкий замок, который она установила, испустил дух после очередного удара, и довольно скоро я шагаю по коридору в недра Подземелья.
Джейд, скорее всего, в своем офисе, поэтому я делаю два шага за раз. Эта дверь открыта, и она ждет за своим столом с мягким выражением лица. Мягкая и добрая, как будто она не только что повесила трубку.
— Габриэль, — говорит она с улыбкой.
— Прекрати это дерьмо.
Я сдерживаю гнев, засовывая руки в карманы. Нож здесь, а на пояснице — кобура с пистолетом. Оба готовы, если она решит усложнить эту встречу, чем она должна быть.
— Расскажи мне о Тейни, — начинаю я.
— Тейни , — Джейд постукивает по подбородку указательным пальцем. — Имя ни о чем не говорит. Она одна из твоих игрушек на сцене?
Это все игра, и блок – это ход Джейд. Пора мне парировать удар одним из своих.
— Замечательно, что тебе нравится вести себя так, будто ты не понимаешь, о ком я говорю. Учитывая, что она у тебя в учете как сотрудник.
Я вижу это. Выражение лица Джейд, такое у человека, когда он полон решимости не попасться.
— Она? У нас здесь работает много людей, и не все из них достойны внимания, — отвечает она.
Восхитительно.
— Если ты здесь не для того, чтобы играть со мной, то сейчас для тебя ничего нет, Габриэль, — она поднимается на ноги и разглаживает невидимые складки пиджака, свет люстры над головой играет на ее обнаженной голове. — Если передумаешь, сможешь найти меня позже.
Чертовски маловероятно.
Должно быть, она видит то же самое и на моем лице, более прозрачном, чем мне хотелось бы.