— Ты думаешь, я невежественен? — он говорит. — Как ты думаешь, кто развязал первый узел?
Я дрожу, но держу пистолет направленным прямо ему в голову.
— Тебе потребовалось достаточно времени, чтобы снять веревки, — комментирует он.
— Я ждала своего часа. Убедиться, что у меня больше шансов убить тебя. — я поднимаюсь на ноги, не моргая. — Угадай, что? Я справилась.
Габриэль вздыхает и выглядит намного старше своего возраста. — Тогда почему ты этого не сделала?
Моя грудь вздымается. Вокруг только тишина, я все еще направляю на него пистолет, а Габриэль рискует всем, чтобы подойти ближе. Я должна это сделать. Мне нужно это сделать. Застрелить его — единственный для меня способ выйти из этой ситуации невредимой. Он, не колеблясь, выбил из меня дерьмо.
Если только это не было просто для галочки. Он ударил меня, но ослабил мои путы… Это не имеет смысла.
Почему я сейчас делаю паузу?
Он перестает приближаться только тогда, когда дуло прижимается к его груди, и тогда он обхватывает меня за плечо.
— У меня не было выбора. Мы оба были бы мертвы. Ты была моим следующим хитом. Я не хотел тебе говорить, потому что пытался найти для нас выход из этой ситуации.
Я хочу верить в искренность его голоса.
Это так неправильно.
— Ты собирался убить меня.
Он качает головой, его грудь содрогается от следующего громкого вздоха. — Никогда, дорогая. Никогда.
Моя нижняя губа дрожит вместе с пальцами и голосом. Дерьмо. — Мне все равно, — сейчас я говорю так, будто собираюсь заплакать. — Что бы ты ни говорил, это все ложь. Ты чертов лжец и убийца.
Я могла бы даже рассмеяться, если бы не думала, что это перерастет в истерику.
— Если мы сыграем правильно, мы оба сможем выбраться отсюда живими, — он говорит так тихо, что я едва разбираю его слова из-за стука своего сердца. — Бродерик не даст тебе свободы. Не тебе, не мне. Сейчас настало время быть полностью честными друг с другом.
— Перестань смотреть на меня так. — я делаю прерывистый вдох и жестикулирую пистолетом. Показать ему, что я имею в виду дело, когда мои внутренности слишком колеблются, чтобы я могла оставаться на месте. — Перестань смотреть на меня так, будто ты что-то ко мне чувствуешь.
— Ты должна мне доверять, — осторожно говорит он мне. Несмотря на риск, он тянется ко мне свободной рукой, обхватывая мое лицо. Другая его рука обхватывает меня за талию, так что пистолет остается между нами.
Что-то щекочет у меня в затылке, что-то, что он сказал ранее. Джейд . Джейд — главная причина, по которой все это произошло. — Я… Джейд еще жива? — спрашиваю я. — Ты сегодня ходил в клуб.
— Да.
Это простая вещь. Да.
И мне пора начать играть с единственной валютой, которую понимает Габриэль, как бы мое сердце ни желало иного, потому что мне пора уйти отсюда и поменять да на нет.
Он никогда не отпустит меня.
— Это когда-нибудь было на самом деле? — задаюсь вопросом вслух. — Чувства между нами?
На его челюсти дергается мускул. — Все это.
Мое сердце наполняется чем-то вроде радости, но что в этом хорошего? — Хотелось бы мне поверить тебе, — я поднимаюсь на цыпочки и целую его.
Мне слишком легко погрузиться в поцелуй, позволить себе поверить в его слова, как в лучшее заблуждение. Тот, где он не убийца-псих, которому платят за то, чтобы он меня вытащил, и я не глупая, томящейся от любви дура.
Его бдительность ослабнет после обещания секса.
Речь всегда идет о сексе с себе подобными. Секс, наркотики и смерть. Пришло время мне начать принимать эти факты. Он никогда не пытался скрыть себя или быть кем-то иным, чем он есть. Монстр.
Он монстр, и я люблю его. Но я также не могу скрыть, кто я.
Женщина с огромными проблемами с доверием.
— Я вижу тебя, Габриэль.
Мне не нужно его убивать, но мне нужно убрать его с дороги. Его информация о Джейд — это все, что мне нужно. Он подтвердил все, о чем я думала сама.
Я углубляю поцелуй, гадая, чувствует ли он прощание в прикосновении.
Я вижу его и все, что он пытался сделать, и, возможно, в другом мире я действительно смогу опереться на него и знать, что он будет там, чтобы поймать меня. На самом деле существует слишком много переменных. Слишком много стен между нами. Слишком много сомнений и слишком мало доверия.
Мое горло сжимается.
В тот момент, когда я чувствую брешь в его защите, я делаю движение и хлопаю рукой по его лицу. Пощечина ему ничего не дает. Это, конечно, не заставляет его раскачиваться на пятках. Его глаза расширяются от боли прямо перед тем, как я со всей оставшейся во мне силой наношу приклад пистолета ему в голову.
Жалко ему: я тоже знаю, куда бить. Я знаю, на какие кнопки нужно нажать, чтобы сбить противника с ног.
Я второй раз бью его по голове, но он уже рушится, и через несколько секунд Габриэль падает на землю.
— Мне жаль. Я тебя люблю. Но никогда больше не думай, что ты знаешь, что для меня лучше. — я перешагиваю через его бессознательное тело и направляюсь к двери.
Я буду противостоять этой суке Джейд за убийство Тейни. Я арестую ее и оставлю гнить в тюрьме до конца жизни.
Я дам Габриэлю время проснуться и пойти за мной.
И неважно, что произойдет, или насколько это сведет меня с ума, я знаю, что буду носить в себе дыру, из которой Габриэль начал вырезать свое место, и не будет иметь значения, что я делаю или как далеко я бегу. Он будет там.
Мне придется заняться делами, прежде чем он меня поймает.
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Лейла
«Доки на Марки» находятся далеко от бархатного метро. У меня нет машины, нет денег, нет обуви. На мое имя ни черта, кроме повреждения нервов и еще одной травмы. Я выхожу в тусклый дневной свет, вдыхая запах крови и солоноватой воды.
Черт, я ненавижу это место.
Каждое здание здесь нужно сровнять с землей.
Хватит тратить время.
Хромая по улице, складской район медленно превращается в рядные дома и заправочные станции. Есть магазины, церкви. Оставив безопасное расстояние между собой и причалом, я поднимаю руку, чтобы остановить проезжающую машину.
И значка тоже нет.
Какая-то милая дама в минивэне в конце концов останавливается и забирает меня. Убедить ее не везти меня в больницу — проблема. Гораздо важнее сказать ей, куда мне нужно идти.
Она отказывается идти в центр города или где-нибудь рядом с секс-клубом. До такой степени, что она останавливается на следующей улице и выпускает меня из фургона с предупреждением найти Иисуса, пока не стало слишком поздно.
Все еще раздумывая, что делать с Габриэлем, я сосредотачиваюсь на Джейд.
Вне служебных обязанностей я никогда раньше не лишала жизни людей и никогда не действовала преднамеренно. Но эта женщина имела какое-то отношение к смерти Тейни. Возможно, она даже сама держала пистолет. В любом случае, мне нужно убрать ее из поля зрения, и прямо сейчас, когда мои эмоции накаляются, я хочу одного.