Безобидные клубные двери с потрепанными железными петлями и деревом, выкрашенным в матовый черный цвет, скрывают внутри мир греха. Четыре вышибалы выстраиваются вдоль главного коридора внутри и следят за тем, чтобы на этаж клуба добирались только нужные люди.
Я провела в одном и том же гнезде последние четыре ночи, наблюдая за клубом в свободное время. Деван находится всего в нескольких шагах быстрого набора на случай, если нам позвонят по какому-либо из наших активных дел, но я позволила Джерри забрать последние два, которые попали к нам.
Многие из них находятся в состоянии неопределенности, и на горизонте не видно никакого движения вперед.
И Джерри, будучи таким человеком, считает, что я отказываюсь от нового дела без боя, как знак того, что он победил.
Как будто он каким-то образом снова стал большой собакой в университетском городке и идет впереди остальной крысиной стаи. Король крыс. Должно быть, прекрасно жить на Острове Иллюзий. Для остальных из нас в реальном мире есть дела поважнее, чем потешить наше жалкое маленькое эго.
Это дает мне возможность выделить некоторое время, чтобы проследить за Габриэлем, увидеть, кто он и куда он идет, с кем он общается. Лучшее место для начала — это клуб.
Каждая часть меня находится в состоянии повышенной готовности, когда из парадных дверей выбегает парочка: он с поводком в руке, а она на конце. Быстрый стук ее каблуков производит слишком много шума на тротуаре, и мужчина хрипло смеется, обещая, что впереди еще больше веселья.
Мой телефон звонит два раза подряд, и я смотрю на сообщение от Девана.
Тебя еще нет ? Я волнуюсь за тебя. Ты мне не отвечаешь.
Он непрестанен, когда чего-то хочет. Я никогда не должна была упускать из виду мою незапланированную слежку. Но я знаю, что Габриэль Блэквелл достоин внимания.
Я готова поспорить, что у него грязные щупальца по всему городу, и единственный способ получить шанс проверить его на законных основаниях — это посмотреть, даст ли он мне что-нибудь, что можно предпринять. Какие-то улики, чтобы я могла привести его и допросить правильно.
Где есть другие люди, которые будут держать меня в узде.
Я дергаюсь, боль пронзает мое колено и бедро от слишком долгого нахождения в одном положении. Мне не нужна защита Девана. Или его забота. Я знаю, как постоять за себя, и делаю это практически самостоятельно с тех пор, как уехала из дома. Двадцать пять лет жизни превратили меня в травмированного, но компетентного взрослого человека, серьезно относящегося к своим обязанностям.
Где, черт возьми, Габриэль?
Я резко поднимаю взгляд на небо, когда первые легкие удары дождя касаются моего лица. Ну, черт. У меня здесь почти нет прикрытия.
Прикрывая телефон одной рукой, я печатаю быстрое сообщение, уверяя Девана, что со мной все в порядке, прежде чем отключить уведомления. Я просто хочу узнать, кем на самом деле является Габриэль Блэквелл, и вернуться к своей жизни, надеюсь, лучше понимая убийство, которое изменило мою жизнь много лет назад.
У него есть ответы. Я знаю это.
Проходит еще час ожидания под моросящим дождем, прежде чем входная дверь распахивается и сам Габриэль выходит один. Я видела его с женщинами, с группами людей, и каждую ночь его всегда забирает машина.
Каким-то образом мне никогда не удается следовать за машиной, теряясь в путанице уличного движения в центре города.
Сегодня вечером воротник его куртки туго задернут от сентябрьского ветра, а руки засунуты в карманы. Его черная рубашка расстегнута до середины груди. Он оглядывается вокруг и, ничего не видя, идет по тротуару к переулку, где клуб принимает заказы.
Вспышка волнения проносится по моему телу. Возможно, это тот перерыв, в котором я отчаянно нуждаюсь.
Возможно, моя удача не такая уж дерьмовая, как я думаю.
Загони его в угол , говорю я себе, медленно меняя позицию и выпрямляясь. Мои мышцы протестуют от движения после столь долгого пребывания в одном положении, и я ломаю спину. Выяснить то, что я хочу знать, а затем вернуться к работе.
Что я хочу знать? И почему мне так важно выяснить это у него?
Я выбрасываю эту мысль из головы. Чем легче. Я хочу знать о зажигалке и о том, как и почему ее дизайн соответствует татуировке на его спине. Я узнаю об этом и закончу.
Габриэль смотрит на небо и на зловещие облака, клубящиеся над головой, обещая нечто большее, чем просто мягкий дождь. Наконец он делает шаг влево, и я делаю свой ход. Обязательно соблюдаю дистанцию и следую за ним, пока он пересекает улицу. Он идет прямо в переулок сбоку от клуба. Каждый мой инстинкт кричит, чтобы я не следовала за ним.
Настойчивость другого рода заставляет меня игнорировать свою интуицию. Следовать за ним, получить мои ответы, выяснить, что он знает, и готово.
Готово.
Я никогда не закончу.
Я за углом — а он меня ждет. Врезавшись прямо ему в грудь, я едва успела среагировать, как он толкнул меня на задницу. Потеряв равновесие, я ловлю себя в последнюю минуту и поднимаюсь на дыбы, намереваясь врезаться головой в нижнюю часть его челюсти. Дать отпор.
Его рука обхватывает мое запястье, и он отходит в сторону, прежде чем я успеваю связаться. Поворачиваясь на подушечке стопы, я поворачиваюсь противоположной ногой, чтобы сбить его с ног. Его рост не менее шести с половиной футов, и большая часть его тела состоит из твердых, как скала, мускулов. Непреклонный и нерушимый. Я полагаю, что это должно замедлить его реакцию, особенно когда я каждый день тренируюсь для атаки.
Но Габриэль всегда на шаг впереди меня. Каждый удар, который я наношу ему, парируется, а не отвечает.
Он закрывает мне рот рукой и бьет меня затылком о здание с такой силой, что на этот раз я могу увидеть целые галактики.
Я царапаю его кожу, хотя он во второй раз ударяет меня головой о кирпич.
Мир становится черным.
Это медленный возврат к сознанию, и в тот момент, когда мой разум просыпается, меня встречает боль. Острая боль в затылке, проходящая через весь череп, вплоть до пульсации зубов. Я дергаю шею из стороны в сторону, даже когда боль усиливается. Черт побери.
Там должно быть страусиное яйцо.
Я пытаюсь нащупать его, но обнаруживаю, что верёвки привязывают мои руки к подлокотникам деревянного стула.
Я уже не первый раз просыпаюсь связанной, но на этот раз, кажется, узы крепче. Моя реакция медленнее.
Я не узнаю подвальное помещение. Тусклые серые стены из шлакоблоков лишены декора, нет окон. Пол окрашен бетоном со сливом в центре комнаты.
У меня пересыхает во рту.
Когда я впервые проснулась в такой позе, это была игра в кошки-мышки между мной и моим парнем. Тот случай, когда я быстро поняла, что никогда не хочу быть жертвой отношений Дом/Саб. Я держу карты, Я сохраняю контроль, и все в мире прилично.