– Стройка уже началась. Говорю же, – сжимает мою ладонь, – я серьезно настроен. Ты мне нужна. Я все что угодно сделаю, чтобы ты осталась.
– Почему?
Лёша хмурится. Мой вопрос звучит не то что невпопад, скорее, трудно понять, к чему именно относится.
– Почему ты изменял? Неужели из-за того, как я одеваюсь? – улыбаюсь, рассматривая свои широкие брюки и такую же широкую вязаную кофту.
– Алин, давай мы не будем это обсуждать. Было и было. Главное, что впредь такого не повторится.
Лёшин телефон издает короткий писк. Вверху экрана появляется уведомление о сообщении.
«Котик, мы сегодня увидимся?»
Мы оба это читаем. Только реагируем по-разному. Я ухмыляюсь, а Ершов, стиснув зубы, вырывает у меня из рук свой мобильник.
– Было и было? – приподнимаю бровь.
Алексей сует руки в карманы, поворачивается ко мне спиной, меряет прихожую шагами, отдаляясь от меня на пару метров, а потом, круто развернувшись на пятках, очень быстро оказывается рядом, прижимая меня к стенке.
Замираю. Смотрю ему в глаза. Они у него стеклянные. Озлобленные на весь мир.
– Я же с тобой по-хорошему хотел. Цветы, фрукты, дом. Тебе нужно было просто заткнуться и не отсвечивать. Сидеть тихо и делать вид, что счастлива. Это так сложно? – повышает голос. – Так сложно быть нормальной женой и матерью, когда живешь на всем готовом? – отрывает меня от стены, а потом резко прижимает обратно. – Я тебя, дуру, из нищеты вытащил. В свой дом привел. Дал тебе право на нормальную жизнь, и вот это все твоя благодарность?
Бьюсь затылком. Не больно, но в ушах все равно звенит.
– Мне нужен этот ребенок. И ты его выносишь. Слышишь? Будешь жить, как я сказал. Ты моя жена, и ты должна делать все, что я скажу. Ты моя собственность. Я тебя с потрохами купил. Помни об этом!
Он снова меня встряхивает. В глазах темнеет в этот момент. Боль внизу живота невыносимая, меня словно раз за разом протыкают острыми лезвиями.
Хватаю воздух ртом, а ноги уже не держат. Только Лёшин стальной хват помогает не скатиться по стенке к полу.
Ершов орет, обзывает по-всякому, его основной тезис – я должна быть удобной. Молчать. Закрывать глаза на его похождения, играть в идеальную семью – и за это ни в чем не нуждаться. Никогда.
Он орет так громко, что в какой-то момент, мне кажется, начнет рвать на себе волосы.
Всхлипываю, а на губах улыбка. Хочется зарыдать, а выходит только рассмеяться.
Ершов прищуривается, встряхивает за плечи, до клацанья зубов, а когда отпускает, у меня не получается устоять на ногах. Падаю на пол, а картинка перед глазами исчезает.
Я проваливаюсь в темноту. Она убаюкивает. Кажется, что за последний месяц мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас…
Открываю глаза в небольшой палате. Здесь только кровать, тумбочка и какой-то шкаф. Голова раскалывается.
Стены белые, свет выключен. Моргаю.
Обшариваю глазами пространство, медленно погружающееся в сумерки, и почти не чувствую ног. Кое-как сползаю на пол, чтобы посмотреть в окно. Толстые стеклопакеты. Ручки сняты. За окном заснеженный задний двор больницы. У крыльца стоит парочка мужчин в белых халатах. Курят.
Судя по тому, что на улице уже включили освещение, время близится к вечеру. Часов шесть-семь.
Упираюсь ладонями в подоконник. Слабость накатывает волнами. Я вроде и могу нормально передвигаться, а вроде и вот-вот рухну на пол.
Когда открывается дверь, вздрагиваю. Молодая медсестра зажигает свет и ахает.
– Вам нельзя вставать, Алина!
Девочка подхватывает меня под локоть и помогает добраться до кровати. Ложусь и сразу сворачиваюсь калачиком.
– Как себя чувствуете?
– Нормально. Наверное.
– Что последнее вы помните?
– Как потеряла сознание. В квартире. Что со мной? Я… – касаюсь своего живота.
Медсестра ловит мой взгляд.
– У вас произошло самопроизвольное прерывание беременности.
Киваю. Не чувствую облегчения или радости. Если только где-то в глубине души. Единственное, что понимаю в эту минуту: теперь Лёша точно отстанет. У него не осталось рычагов давления. Мы чужие.
Я превращусь в оборванку, которой была до встречи с ним, как любила говорить свекровь, но буду жить спокойно.
Это радует.
– Мы оставим вас здесь на ночь. Утром придет врач и оформит необходимые бумаги.
– Спасибо.
– Вам лучше поспать. Организм ослаб, ему нужен отдых.
– Где здесь туалет?
– Выходите, и по коридору направо. Сами справитесь? Дойдете?
Киваю. Из палаты мы выходим вместе. Медсестра все-таки доводит меня до туалета, а потом растворяется в стенах больничного коридора.