Шалимов отлепляет меня от стены, толкает какую-то дверь, и мы снова попадаем в темноту. Глаза в этот раз адаптируются мгновенно. Я отлично различаю силуэты. Мы оказываемся на расстоянии шага, потому что Макс закрывает дверь на защелку. Обнимаю свои плечи. Делаю глубокий вдох и пячусь до тех пор, пока не упираюсь бедрами в спинку кровати.
Слышу его шаги. Тихие, но уверенные. Вижу, как Максим снимает свитер через голову, а когда оказывается ко мне вплотную, помогает мне высвободиться из своего.
Прикосновения кожа к коже вызывают захлестывающую бурю эмоций. Они переполняют. Время замедляется. Максим давит ладонью мне между лопаток, вынуждая просто прилипнуть к нему грудью. Привстаю на носочки, тянусь к его губам. Хочу поцеловать. Хочу выразить все, что к нему чувствую. Отдать все то тепло, что у меня есть.
Скрипучие пружины кровати проминаются под нашими телами. Мы сплетаемся с ним в единое целое.
Максим гладит мои волосы, а прежде чем в очередной раз поцеловать, спрашивает:
– Ты готова?
– Да, – закрываю глаза и отдаю всю себя этому мужчине.
***
Я открываю глаза утром тридцать первого декабря, за несколько часов до рассвета. На часах только семь утра. Максим крепко спит, прижимая меня к себе.
Улыбаюсь. Вожу подушечками пальцев по тыльной стороне его ладони, накрывающей мою грудь. Снова закрываю глаза и погружаюсь в воспоминания этой ночи. Мы уснули не раньше четырех, но, несмотря на пару часов сна, чувствую я себя бодрячком. Лениво потягиваюсь и аккуратно, чтобы не разбудить Макса, высвобождаюсь из его объятий. Примерно минуту рассматриваю его лицо, целую вскользь и, натянув на голое тело свитер и джинсы, вышмыгиваю из спальни. Первым делом заглядываю к Ади. Она крепко спит.
Свет дали еще ночью, а камин уже потух. Вытаскиваю из чемодана подарки, кладу их под елку для Адель и только потом иду в душ. Делаю воду погорячее и смываю с себя запахи этой ночи. Мне еще никогда и ни с кем не было так хорошо. Улыбаюсь собственному отражению, переодеваю белье и, снова втиснувшись в свою одежду, перемещаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Макс просыпается и выходит на кухню буквально минут через десять после того, как я разбиваю на сковороду яйца.
Его ладони скользят под мой свитер, гладят живот, поднимаются выше…
На нем только спортивные штаны. Вжимаюсь в твердую грудь спиной так, чтобы ему было удобнее меня трогать, и продолжаю готовить завтрак.
Максим усмехается, целует меня в шею.
– Первые пять минут думал, что ты сбежала, – шепчет в самое ухо.
– А у меня был повод? Не думаю.
– Адель спит еще?
– Да, я к ней заходила.
Макс издает рык и, резко развернув меня к себе лицом, усаживает на столешницу.
– Ты чего? – смеюсь, обнимая его за шею. – Она в любой момент может проснуться, – глажу его плечи, спину. – Потерпи до вечера, – шепчу, а сама мурашками покрываюсь. Нам ведь и правда очень хорошо вместе. Очень.
Максим задирает на мне свитер, целует грудь над чашечкой лифчика и резко одергивает вязаную ткать обратно.
Улыбаюсь, сидя на столешнице с лопаткой в руке, наблюдая за тем, как Макс перестраивается. Ему требуется усилие, чтобы сменить волну, и практически сразу, как это происходит, я слышу топот в глубине дома.
– Адель проснулась, – стекаю на пол. – Доброе…
Договаривать даже смысла не вижу. Адель несется к елке, полностью нас игнорируя. Начинает под ней ползать и выковыривать подарки.
– Ты ничего не забыла? – вмешивается Максим, перемещаясь в гостиную и сунув руки в карманы.
Ади запрокидывает голову.
– Привет, папочка, – бормочет, терзая подарочную упаковку коробки.
Макс закатывает глаза и присаживается рядом с дочкой на корточки.
– Ну что тут у тебя?
– Не знаю, но надеюсь, что Дедушка Мороз внимательно читал мое письмо.
Макс прыскает от смеха, а я начинаю раскладывать завтрак по тарелкам.
Когда за окном становится светло, мы одеваемся потеплее и идем лепить снеговика.
– Алина, нужна морковка.
– Нет морковки.
– Совсем?
– Ага.
Ади дует губы, но потом делает нос снеговику из какой-то палочки и, скомкав снежок, бросает его в Максима. Так как силы неравны, мы с Ади сбиваемся в команду и забрасываем Шалимова снегом. Носимся как угорелые, а потом еще минут десять, перед тем как зайти в дом, отряхиваемся от снега.
Ближе к вечеру Ади ложится спать, чтобы дотянуть до курантов, а я делаю укладку. На стол мы накрываем с Максом вместе. Чувствую себя при этом как в каком-то американском фильме про Рождество, не иначе. В доме царит атмосфера уюта и праздника, которого у меня, кажется, не было уже тысячу лет. Чтобы вот так, без скандалов, с улыбками, переполняясь счастьем и положительными эмоциями…