— Я вам очень благодарен, дорогой господин Хоппе, — сказал Филипп, поднимаясь.
— Не очень-то вам помогло то, о чем я вам рассказал, правда? — спросил Хоппе, тоже вставая из-за стола. Пожимая старику на прощание руку, Филипп, скрывая некоторое разочарование, сказал:
— Нет-нет, для меня очень важно и интересно то, о чем вы рассказали. Желаю вам всего хорошего.
— И вам всех благ, господин Сорель! — Хоппе зашаркал ногами, направляясь к двери. Филипп смотрел ему в спину. «Я мог бы и не наносить этого визита», — подумал он, и тут старик, уже взявшись за ручку двери, оглянулся и провел рукой по лбу.
— Боже мой, я чуть не забыл! Память у меня… совсем худая стала… Там же еще кое-что было… Вот почему мне показалось смешным то, о чем рассказала Клара…
— Что именно, господин Хоппе?
— Ну да, в самом начале, вспомнила Клара, господин доктор Ратоф сказал: «Ищи пылесос, послушный песик!» А потом все повторили это и ужасно смеялись при этом.
— «Ищи пылесос» — именно это сказал господин Ратоф?
— Да, господин Сорель! «Ищи пылесос»!
21
— Будь оно все проклято, — выругался Макс Меллер. — Как же они обманывали тебя, как отводили глаза, сбивали на ложный путь! А мои глаза куда смотрели? Я и в мыслях ничего подобного не допускал!
— Да в чем дело? — встревожено спросила Клод. — «Пылесос»? Что такое «пылесос»?
— Слушайте меня внимательно, — сказал Макс. — Еще в Ментоне я говорил, что будет неимоверно сложно создать совершенную защитную программу, что это очень плохо, но таково истинное положение дел. Безусловно, «Дельфи» и другие фирмы работают над чем-то в этом роде, но пока что до конечного результата далеко. И тогда они в «Дельфи» создали для глобальных корпораций нечто иное: совершенную «оболочку».
— «Оболочку»! — переспросила Клод. — А зачем эта «оболочка» нужна?
— Филипп вам наверняка рассказывал, что такой вирус вводится в систему с помощью особой программы, своего рода «оболочки», частицы которой впоследствии обнаруживаются с помощью защитных программ — это после того, как вирусы свой приказ выполнили и сами себя разрушили или скрылись где-то в лабиринтах компьютерной системы.
— Да, Филипп упоминал об этих частицах, которые он в последний раз обнаружил в системах управления полетами в Мюнхене и в погодных радарах — благодаря поисковым программам ваших французских коллег.
— Вот видите! Это частицы той самой программы, способствующей проникновению в чужеродную систему и наведению на цель, которые помогают вирусу обойти «огненные валы» и «сторожевых псов»… Я называю эту программу «оболочкой», а эти свиньи из «Дельфи» называют ее «пылесосом», понимаете?
Клод кивнула.
— Они безусловно хотели бы создать безупречную защитную программу — пока, увы, без видимого успеха, — зато теперь они сосредоточились на чем-то принципиально ином: на создании совершенного «пылесоса». Хитрые они, собаки! Потому что этот «пылесос», если он действительно безупречный, не только «всасывает» себя самого и таким образом самоуничтожается. «Пылесос»! Какое замечательное словечко подобрали! С помощью совершенного «пылесоса» можно совершить практически нераскрываемое, совершенное, так сказать, преступление — такое, при котором ничего не докажешь. Потому что ни одной из этих частиц не обнаружишь — их нет, и все!
— Еще позавчера Филипп объяснял мне, — прошептала Клод, — что во всем мире фирмы, подобные «Дельфи», работают над совершенными защитными программами…
Они сидели в гостиной номера Филиппа в «Бо Риваже». Это было почти через час после того, как Филипп прилетел вечерним самолетом из Франкфурта. Макс, который сопровождал в Женеву Клод, снял для себя небольшой номер по соседству. Все светильники в номере были зажжены, потому что над озером висели темные дождевые тучи, и снаружи свет был серым, сумеречным.