Андрейка понимал — студент лишь предлог. «Уж если мобилизовали нас, так давайте боевое оружие, а не топоры-пилы! Когда же мы попадем под команду строевых офицеров, настоящих фронтовиков, на передний край? Ведь сводки невозможно спокойно слушать!!» — думали ребята. Догадаться об этом Бурлакову было легко потому, что именно так думал и он сам.
Скоро ольшанцы очутились в разрытом котловане по соседству с солдатами и, чем глубже становился противотанковый ров, тем больше с ними перемешивались во время работы. Грунт этого стыкового участка состоял, как нарочно, из крепкого мергеля, поддавался только скарпелю и кувалде. Пожилые, в большинстве уже побывавшие в госпиталях нестроевики не все могли махать полупудовой кувалдой, а зеленые новобранцы охотно ею грелись и все чаще оказывались в добровольных напарниках у бывалых солдат.
Вольно или невольно, разлучились такие дружки, которых, казалось, водой не разольешь. Бурлаков и Иняев работали теперь порознь.
В последние дни Андрейка сработался с солдатом лет сорока пяти со странной фамилией Депутатов. Это был человек крупного сложения, сильный, на широкой груди его посверкивала медаль «За отвагу», но всего два дня небритый — он походил в глазах своего юного напарника на старика. Депутатов ловко применил нехитрое колчановское нововведение, и работать с ним было легко — без страха, что угодишь кувалдой вместо скарпеля по руке. «Изобретение» Колчана, как впрочем и некоторые настоящие, было очень просто и заключалось, по существу, в полуметровой ясеневой палке, срезанной тут же, в лесу. У конца ее делался окованный расщеп, чтоб не полз дальше. А в этот тугой расщеп, иногда просто обмотанный проволокой, плотно вгонялся стальной скарпель, по которому уж с плеча били кувалдой.
Вот и все приспособление. Колчан не скрывал от непосвященных, что оно отличается от обычных держаков деревенских кузнецов разве только длиной палки. Но оно сразу приглянулось и Андрейке и, особенно, раненному в левое предплечье Депутатову. С их легкой руки оно через денек-другой было в ходу у всех «скарпелистов» — везде, где толстым слоем залегал крепкий ломовой мергель.
Сближало их и общее, как выражался Депутатов, «полевое довольствие».
Посланные на рытье противотанкового рва заводские рабочие с питанием перебивались на свой страх и риск, кое-как. Коллективно «отоваривали» по карточкам свой скудный продуктовый и хлебный паек. В общий котел шла и приобретенная в окрестных деревнях картошка, нередко выменянная на личные вещи. У студентов тоже был собственный закоптелый полутораведерный котелок, под которым очередной дежурный бдительно поддерживал огонь небольшого костра. От вскипавшего варева за версту тянуло распаренными бураками. Впрочем, собранную в поле свеклу изобретательные студенты предпочитали величать сладким корнем.
А на участок, где работал Бурлаков, дважды в день подкатывала полевая кухня. Чаще старого типа, двухколесная, на лошадях. Иногда и новенькая, на резиновом ходу, квадратной формы, с вместительным ящиком для продуктов и прицепленная к грузовику.
Старая была кухня или новая, в ней постоянно дымилась пшенная каша.
Тут Андрейка всегда поминал добрым словом батю, решительно выбросившего из походного «сидора» всунутую матерью мисочку и настоявшего взять свой алюминиевый солдатский котелок. Правда, не терялись и те, что по незнанию вымахнули из отчего дома лишь с кружкой и ложкой. Голод не тетка: кто разыскал вместительную жестяную банку из-под свиной тушенки (съеденной саперами), а кто изобретательно обжег на костре и любовно подвесил на самодельной проволочной дужке еще вчера валявшееся зазря ведерко — помятое, а все ж не худое!..
— Проголодаются — догадаются! — поглядывая на расторопных юнцов, одобрительно приговаривал Депутатов.
С хлебом вот было плохо. Мука причиталась по норме, а с печеным хлебом было так перебойно, что попадал он зачастую только немногочисленным тут саперам.
— Ничего, ничего: не теряйся! — утешался сам и утешал в таких случаях Андрейку Депутатов. — Саперов тут кот наплакал, и все они ребята боевые… Им, небось, обидней нашего: строевики, а поскольку второй эшелон — все одно весь харч по второй норме…
— Вот я скоро сбегу отсюда на первую! — не удержался Бурлаков. — Примут там?
— Должны принять… Только оттуда, парень, смотри не драпани!