Живым?
Почувствовать себя живым в сорок лет, возможно, было бы даже смешно, если бы сейчас — именно сейчас! — это не было бы столь необходимо. Страхи за жизни Сичэня и Ванцзи, беспокойство за всех прочих бывших и нынешних учеников, отчаянье, рождаемое письмами с линии войны — все это душило, иногда в самом буквальном смысле мешая дышать. Второй раз в жизни Лань Цижэню отчаянно хотелось поделиться своими тревогами. Первый имел место двадцать лет назад, когда на него только свалилась неожиданная ответственность, но тогда стояло мирное время, а сам он выехал на упрямстве и юношеской браваде. Сейчас и сил, и энергии у него было значительно меньше, а жаловаться казалось и глупым, и неуместным.
С госпожой Мэн они, даже не говоря напрямую, достигли некоего взаимопонимания. Она тоже ждала: того, кого любила, кого взрастила и воспитала — и кого отдала войне. Уже давно Лань Цижэнь осознал, что поминает в своих молитвах и совершенно незнакомого ему Мэн Яо, лишь бы маленькая, хрупкая, но удивительно стойкая женщина не лишилась единственного света в своей жизни.
Свободное время у Лань Цижэня выпадало редко, но если все же в его распоряжении оказывался не занятый иными делами час, он устремлялся в библиотеку. В конце концов, контроль над ее восстановлением тоже был частью его работы, пусть он и признал уже давно, что госпожа Мэн в этом контроле не слишком нуждалась. Она многое понимала сама, объяснения схватывала на лету, а непонятное не стеснялась спрашивать. Даже жаль, что женщина такого выдающегося ума не обладала заклинательским даром.
Впрочем, и без дара люди живут, а многие женщины, имеющие золотое ядро, еще и не всегда стремятся развить его. Сама госпожа Мэн явно не переживала об отсутствии способностей, хотя и радовалась, что у ее сына они имеются.
В тот день Лань Цижэню выпал свободный час, и он привычно направился в библиотеку. Та, однако, встретила его тишиной и пустотой. Тонкий, пока еще невесомый слой пыли подсказывал, что здесь уже несколько дней никого не было. За все прошедшее время подобного не случалось ни разу, и потому Лань Цижэнь, хоть и не желая признаваться себе в этом напрямую, встревожился. Он не сомневался, что если бы работа наскучила их гостье, она бы сообщила об этом. Ведь Лань Цижэнь сам неоднократно напоминал ей, что это вовсе не ее обязанность.
Покинуть Облачные Глубины, не имея жетона, невозможно, а значит, госпожа Мэн все еще пребывала здесь. Поколебавшись немного, Лань Цижэнь зашел на женскую часть. Занятия у девочек должны были, как и у мальчиков, уже закончиться, однако по пути ему никто не встретился. Неудивительно: нынешняя зима оказалась гораздо холоднее предыдущей, и морозы, обрушившиеся на Поднебесную, на высоте Облачных Глубин оказались и вовсе лютыми. Без особой нужды никто не выходил из помещений, и даже тренировки Лань Цижэнь разрешил проводить внутри.
Вспомнив об этом, по пути отогревая озябшие руки и ноги усиленным течением ци, Лань Цижэнь подумал, что опустевшая библиотека вполне объяснима. Ничего удивительного, что госпоже Мэн не захотелось выходить из дому в такой холод. К тому же Сичэнь упоминал, что родом она из более южных и низинных краев, так что морозная зима должна была ей быть совершенно не привычна.
Можно было бы развернуться и пойти обратно, чтобы не ставить гостью своим появлением в неловкое положение. После всех его предыдущих заверений госпоже Мэн вовсе не стоило думать, что заботу о библиотеке ей уже вменили в обязанность. Однако Лань Цижэнь уже почти достиг гостевых покоев, а тревога все равно скреблась в его сердце. Не будет ничего дурного, если он узнает наверняка.
Разумеется, Лань Цижэнь не собирался заходить. И уж тем более он не собирался просить женщину выйти на мороз. Ему было бы вполне достаточно, если бы госпожа Мэн ответила, что у нее все в порядке. Однако ни на первый, весьма деликатный стук, ни на последующие, становящиеся все громче, никакой реакции не последовало. Тишина стояла такая, словно и гостевой павильон, подобно библиотеке, опустел.
Лань Цижэнь озадаченно нахмурился. На дворе стоял белый день, даже ранние зимние сумерки еще не начали сгущаться. Гулять в такой холод просто ради удовольствия казалось совершенно невозможным.
Наконец, решившись, Лань Цижэнь направился к женским учебным классам. На сей раз его поиски увенчались успехом, и ему удалось застать там одну из наставниц. Обменявшись с ней приветствиями, он спросил, видели ли сегодня за обедом госпожу Мэн.
— Госпожу Мэн? — переспросила наставница. — Ах, дама из гостевого павильона! Нет, если подумать, я уже несколько дней не видела ее в обеденном зале.
— Несколько дней? — брови Лань Цижэня вновь сошлись над переносицей.
Наставница посмотрела на него с тревогой.
— Это важно, старший наставник Лань? — произнесла она. — Госпожа Мэн всегда тщательно выполняла правила нашего ордена, но она все-таки гостья, поэтому мы и не придали значения ее отсутствию. В конце концов, сейчас очень холодно, даже в классах для младших учениц пришлось поставить жаровни: они не справляются одновременно и с контролем ци, и с учебой.
Лань Цижэнь машинально кивнул. Младшим мальчикам тоже пришлось выделить жаровни — по той же причине, так что о проблеме он знал. А вот о том, что у кого-то вовсе не было возможности согреть себя, он совершенно забыл!
— Пойдемте! — велел он наставнице и, не дожидаясь ответа, стремительно вышел из класса.
Та, накинув меховую накидку, последовала за ним.
— Госпожа Мэн — не заклинательница, — по дороге, проклиная себя за недальновидность, пояснил ей Лань Цижэнь. — И, как я понимаю, она постеснялась попросить для себя дополнительные жаровни. Будьте так добры…
Они уже подошли к гостевому павильону, и он не договорил. Хотя вернее было бы сказать, что окончание фразы просто застряло у него в горле. «Будьте добры проверить, не замерзла ли наша гостья насмерть?» — это даже мысленно звучало слишком страшно, и уж тем более язык бы не повернулся произнести это вслух.
Однако его спутница, не дожидаясь пояснений, понимающе кивнула и шагнула внутрь. Лань Цижэнь заставил себя сделать глубокий вдох, едва не подавившись ледяным воздухом. У девочек хорошие наставницы, умные, деловитые, умеющие быстро реагировать на любые неожиданные ситуации.
Главное, чтобы внутри еще оставалось, на что реагировать.
========== Глава девятая, в которой Мэн Ши совершает ошибку, а потом поступает правильно ==========
То, что она поступила глупо, Мэн Ши поняла слишком поздно.
В Юньпине снег выпадал не каждый год, а если и шел, то лежал разве что только ночью, днем превращаясь в лужи. Зимы там можно было назвать грязными, промозглыми, на крайний случай — зябкими, но никак не холодными. К тому же Мэн Ши почти не покидала ивовый дом, и о том, что происходит снаружи, зачастую узнавала, лишь выглядывая в окно.
Прошлая зима в Облачных Глубинах, как выяснилось с запозданием, оказалась чересчур теплой для этих мест. Снег выпал и даже лежал, но особого холода не ощущалось. Дома в ордене Гусу Лань строили с учетом местных особенностей, и потому хорошо сохраняли тепло, не пропуская сквозняков. На то, чтобы дойти быстрым шагом от гостевого павильона до библиотеки и обратно, Мэн Ши вполне хватало купленного ей главой Лань шерстяного плаща.
В этом году все сложилось иначе. Сперва, когда просто день за днем шел снег, Мэн Ши по-детски радовалась, восхищаясь этим сияющим великолепием. Белоснежное покрывало милосердно спрятало все зияющие раны Облачных Глубин, заменив обгорелые останки драгоценным серебром. Однако вскоре снег идти перестал, и даже, казалось бы, вечные облака над заповедной горой развеялись. Небо вдруг стало удивительно высоким и пронзительно-голубым, а мороз ударил такой, что можно было наступить на сугроб и не провалиться.
В первый такой день Мэн Ши, проснувшись от холода гораздо раньше положенного срока, до библиотеки все же дошла. Но вскоре она обнаружила, что никак не сможет поработать: жаровни, как и свечи, держать в библиотеке не полагалось, и пальцы Мэн Ши совершенно окоченели. Обратно она дошла, не чувствуя уже больше ничего в своем теле. Только голова трещала так, как будто кожу стянуло на ветру, — хотя вот как раз ветра-то и не было.