В первый раз Гуанъяо предложил свою помощь почти бескорыстно. Конечно, он постоянно держал в уме, что его положение в ордене Ланьлин Цзинь не всегда будет завязано только на отце. Здоровье Цзинь Гуаншаня в последнее время начало сдавать, и его недавно признанному сыну следовало подготовить для себя надежные тылы. Гуанъяо не собирался покидать Башню Золотого Карпа со смертью нынешнего главы. И все же поначалу он считал, что время у него еще есть, а какое-то мелкое недоразумение между братом и его оппонентами уладил походя, едва заметив…
Однако Цзинь Цзысюань, как оказалось, умел быть благодарным. Или — Гуанъяо допускал и такое — ему самому хватило ума понять, что человека, способного компенсировать его собственные недостатки, лучше держать к себе поближе. В какой-то момент Цзинь Гуаншань обнаружил, что его сыновья вместо того, чтобы враждовать, как он втайне рассчитывал, на удивление сдружились, однако поделать с этим уже ничего не смог. Ему не хватило ни сил, ни времени.
Ввиду семейного характера праздника в обеденный зал со взрослыми допустили и старших детей. Цзинь Гуанъяо привычным взглядом окинул собравшихся, попутно отмечая, что все организовано по высшему разряду. И пусть Цзян Яньли твердила ему, что «все будет очень по-семейному», Гуанъяо просто не умел делать свою работу плохо. К тому же старался он и для себя: ведь здесь собралась и его семья тоже.
Последними, хоть и не опоздавшими, стали А-Лин и А-Шу. Вид у племянника был надувшийся, а сестренка, как всегда, демонстрировала спокойное достоинство. Гуанъяо переглянулся с Сичэнем, и тот позволил себе добавить в свою обычную доброжелательную улыбку капельку торжества: судя по всему, А-Лину не удалось сломить стойкости своей маленькой гостьи.
Обед шел своим чередом. Цзинь Гуанъяо нет-нет да посматривал на свою сестренку, которая возмущенно хмурилась. Она впервые покинула Облачные Глубины, и наверняка Сичэнь перед отъездом рассказал ей о том, что обычаи во всех орденах разные, но все же А-Шу было трудно смириться с тем, что взрослые так бессовестно смеют разговаривать во время еды. Черные бровки сходились у переносицы, демонстрируя убежденное неодобрение. У ее отца подобное выражение на лице выглядело строгим. У шестилетней девочки — невыносимо милым.
«Кто-то с нею обязательно намучается», — подумал Цзинь Гуанъяо, даже не собираясь скрывать улыбку.
Сама А-Шу заговорила, только когда обед подошел к концу. Она повернулась к Лань Цижэню и спросила так строго, как будто экзаменовала нерадивого ученика:
— Отец, А-Лин — мой племянник?
— Нет, — ответил тот кратко, но спокойно.
В зале установилась заинтересованная тишина. А-Шу продолжала хмуриться, что-то сосредоточенно высчитывая в уме.
— Но А-Лин зовет Яо-гэ дядей, — наконец выдала она свое заключение. — А Яо-гэ — мой брат. Разве не получается, что я — тетя А-Лина?
Цзинь Гуанъяо наблюдал за этой сценой с любопытством. Он прекрасно знал, что Лань Цижэнь преподает в основном старшим ученикам, а Сичэнь как-то признался ему, что его дядя, кажется, вовсе не умеет объяснять по-простому. Сичэнь вообще подозревал, что им с братом пришлось учиться так быстро потому, что Лань Цижэнь обращался с ними как с пусть молодыми, но все же вполне взрослыми адептами. Сейчас же Гуанъяо было искренне интересно, как его отчим будет пытаться объяснить своей дочери их запутанные семейные связи.
— Все очень просто, А-Шу, — вмешалась Цзян Яньли.
Ее мягкий ласковый голос моментально убил все надежды на намечающееся развлечение. Вот уж кто умел кратко и доходчиво объяснять малышам все на свете!
— Смотри, — продолжила Цзян Яньли, когда взгляд А-Шу устремился на нее. — У каждого из нас есть папа и мама. Но не у всех братьев и сестер папа и мама одинаковые. У вас с А-Яо общая мать, но разные отцы, а у А-Яо с папой А-Лина общий отец, но разные матери. Понимаешь?
А-Шу, подумав, кивнула. По крайней мере про то, что ее отец не является отцом ее брату, она уже знала, и потому сумела представить себе и обратную ситуацию.
— Поэтому, хоть А-Яо является и братом тебе, и дядей А-Лину, но вы с А-Лином не родственники, — заключила Цзян Яньли.
Лицо А-Шу еще некоторое время выражало глубокую задумчивость. Она явно поняла объяснение, однако ее мысли занимало что-то еще. А-Шу перевела свой сосредоточенный взгляд на А-Лина, который, несмотря на то, что обед закончился, как раз в этот момент положил в рот еще один сладкий шарик. Под строгим взглядом девочки он едва не поперхнулся, но все же сумел проглотить лакомство.
— Хорошо, — наконец вынесла А-Шу свой вердикт. — Тогда, раз мы не родственники, то я согласна.
— С чем согласна, милая? — ласково поинтересовалась Мэн Ши. На нее не действовали суровые взгляды ни мужа, ни дочери.
— А-Лин, — прямой осанке и излучаемому достоинству А-Шу могла бы позавидовать императрица, — я согласна выйти за тебя замуж.
— О нет! — попытавшуюся было повиснуть тишину моментально разбил отчаянный вопль Вэй Усяня. — А-Шу, как ты можешь! Я так надеялся, что ты выйдешь за А-Юаня!
Цзинь Гуанъяо бросил искоса взгляд на упомянутого мальчика. Тот сидел рядом со своими родителями с чинным видом, однако во взгляде его улавливалась неловкость. Гуанъяо подозревал, что некогда приемный сын Ванцзи и Вэй Усяня носил фамилию «Вэнь», однако им хватало ума не распространяться на данную тему. Вэй Усянь и вовсе заявлял во всеуслышание, что он родил сына лично, и, учитывая его славу темного заклинателя, некоторые даже верили в это.
Со своей привычкой молниеносно оценивать любые возможные варианты Цзинь Гуанъяо невольно подумал, что, возможно, для ордена Гусу Лань это стало бы вполне неплохим решением. Сичэнь не был женат, и не имелось никаких предпосылок, что он женится в ближайшее время. У Ванцзи с его мужем родных детей не могло быть в принципе. Лань Цижэнь наотрез оказывался рисковать жизнью и здоровьем жены, и потому Лань Шу ныне являлась единственной относительно прямой наследницей нового поколения. Однако орден Гусу Лань хранил не слишком положительные воспоминания о единственной женщине-главе в своей истории. При этом А-Юань, хоть и являлся приемным, все же оказался умным, способным и талантливым мальчиком. Лань Цижэнь, раз смирившись с его наличием в своей семье, теперь весьма гордился таким учеником. И все же кровного родства между А-Юанем и семьей Лань не имелось.
Пожалуй, свести этих двоих действительно было бы прекрасной мыслью с практической точки зрения. А-Юань имел все шансы стать выдающимся заклинателем своего поколения, а А-Шу, ничем ему не уступающая, встала бы рядом на равных, при этом добавляя их паре легитимности.
Другой вопрос, что Лани никогда не решали подобные вопросы рационально. Спутников жизни они выбирали сердцем, а никак не головой.
Хотя… из каждого правила возможны исключения.
— Нет, — строго глядя на Вэй Усяня, припечатала А-Шу. — А-Юань — серьезный и самостоятельный. Он сам справится. А А-Лин ужасно неорганизованный. Ему нужна твердая рука.
Кто-то мог бы сказать, что шесть лет — это слишком ранний возраст, чтобы принимать подобные решения. Однако Цзинь Гуанъяо не сомневался, что судьба его племянника с этого момента предопределена.