Тяжелый камень загораживающий проход поднялся вверх с потрясающей скоростью — наверное, в обычных условиях, он упал бы вниз медленнее!
Из прохода полился яркий ослепительно-желтый неестественный свет.
Все непроизвольно сделали несколько шагов назад. Сэр Гловер крепче сжал рукоять меча.
— Бычья требуха! — раздалось непроизвольное восклицание.
Ничего больше не произошло — свет ровно осветил напряженные фигуры.
От пережитого волнения Уррия громко и неприлично расхохотался. Знакомая тупая боль вновь ударила по темени, но до этого ли сейчас?
В коридоре было видно лучше, чем при солнечном свете. За таинственным входом виднелся другой коридор, напротив был еще один вход со знаком Алвисида. Над зеленой змеей красовалась какая-то непонятная надпись:
«Фёрстстарр».
Уррий взял себя в руки, оборвав нервный смех, и отважно вступил в неведомое.
Герцог Иглангер задумчиво сидел в своем шатре.
Сон не шел. Чародей первого тайлора неотрывно смотрел на лампу с магическим пламенем, но в голове не было ни единой мысли — сплошная пустота.
Переполненная пустота — обдумать надо сразу слишком многое, и герцог не мог думать ни о чем вообще.
Тут же в шатре спал Берангер, восстанавливая силы.
Линксангер отправился в собственный шатер и снимал напряжение дня сразу с двумя варлачками. Не приведи судьба кому из рыцарей узнать об этом — герцогу Линксангеру не носить больше рыцарского звания.
Надо будет запретить ему подобные забавы. Впрочем, рыцарей после сражения осталось в их армии не много, и не до Линксангера им сейчас. Самого же Иглангера тошнило от одной мысли о близости с варлачкой.
Герцог встал, ощущая, как хрустят усталые суставы.
Принц Вогон не пришел для совета. Что ж — это к лучшему, сейчас Иглангер не в настроении говорить. Он вообще не в настроении жить. Хотя ничего еще не потеряно, все идет по плану короля Фердинанда… но могло быть лучше, много лучше.
Герцог не мог прийти в себя от страшного взгляда смерти, с которым встретился несколько часов назад. Неприятное ощущение, незабываемое…
И очень жаль было утерянного меча, пропитанного ядом каурры…
Теперь они надолго застряли в этих лесах — быстрого штурма не получилось…
А внезапно плененное сердце далеко отсюда — в Камелоте.
Герцог яростно стукнул кулаком в ладонь — вот еще проблема, которой мог бы избежать. А теперь скребет, ноет, не дает спокойно думать…
Взгляд чародея остановился на большой деревянной клетке, где спал, прижав к тельцу длинные крылья, его стриж. Повинуясь внезапному порыву, которому ни в коем случае не следовало поддаваться, герцог подошел к брату и разбудил его.
— Что случилось? — спросил недоуменно Берангер. — Нападение?
— Нет, — успокоил его Иглангер. — Мне нужно слетать в Камелот. Немедленно.
Герцог торопился, он подсознательно не давал себе времени обдумать спокойно внезапно захватившее его желание — три минуты назад он и не помышлял ни о каком путешествии.
Берангер протер глаза и встал.
— Хорошо, я все сделаю…
Он знал, что делать — не смыкать глаз и сторожить тело старшего брата, пока разум его будет отсутствовать.
Иглангер поставил клетку со стрижом перед походным креслом, открыл дверцу и уселся. Он быстро и привычно завладел мозгом глупой, но быстрой птицы и Берангер приоткрыл полог шатра, давая стрижу возможность вылететь наружу…
Изумительное ощущение полета на какое-то время отвлекло Иглангера от тяжких мыслей.
Он вновь позавидовал братьям, перевоплощавшимся сегодня в драконов — к быстроте приплюсована сила… Эх, что-то приобретая, обязательно что-то теряешь — сейчас бы как в юности несколько кругов со свистом над лесом, да пара выдернутых с корнем дубов и мрачного настроения бы как не бывало!
Если он доживет и достигнет звания Тайлорса, то вновь познает сладкое чувство полета… Но чтобы пройти испытания только на чин высшего тайлора, ему служить королю Фердинанду еще четыре года из десяти положенных. И, надо признать, ему с братьями повезло — король Фердинанд мудр и справедлив, а пришлось бы десять лет терпеть командование принца Вогона… Да… Неизвестно удастся ли Иглангеру у сил космических выгрызть высший тайлор, а о мощи Тайлорса и подавно мечтать ох как преждевременно…
Тайлорсов на весь мир не больше дюжины.
Герцог сам себе не желал признаваться в целях полета и поэтому действительно прибыл в Камелот, во дворец Пендрагонов. Путь, который на лошадях по круговым дорогам преодолевался за четыре-пять дней длиннокрылый стриж одолел меньше чем за час.
Барон Тарф, доверенный Иглангера, оставался в Камелоте наместником. Номинально в столице бриттов правил теперь ренегат король Готианский, но доверяться ему, конечно, Иглангер не мог.
Барон Тарф спал.
Чародей с удовлетворением отметил, что в той же комнате спит у порога и телохранитель, оговоренный заранее.
Иглангер устроил поудобнее на подоконнике узкого окна тельце стрижа и завладел сознанием спящего солдата. Затем разбудил барона.
Пока тот стряхивал с себя лохмотья сна, герцог подошел к специально приготовленному столу и на листе пергамента начертал «Я — герцог Иглангер».
Но это было лишнее — барон и так уже догадался, кто управляет телом неграмотного и недалекого солдата, в жизни бы не осмелившегося разбудить господина.
Единственное, что могло порадовать герцога: он не ошибся в выборе наместника, и был прав, отстаивая его кандидатуру в жарком споре с принцем Вогоном. Барон Тарф был готов к докладу.
Все, что можно было сделать после неожиданного бегства бриттских рыцарей — сделано.
Всех рыцарей, что не сумели уехать вместе с Отлаком, на следующий день разыскали и привели во дворец. Кто-то наверняка скрылся из столицы, но вряд ли таких много. Впрочем, в лапы варлаков попались не самые доблестные и знатные, все они согласились признать своим королем принца Вогона, если тот женится на Рогнеде (непроизвольно лицевой мускул дрогнул у Иглангера при этих словах барона).
Трое бриттских рыцарей оказали сопротивление: двое были убиты на месте, третий скончался от ран по дороге в темницу. Тело погибшего было торжественно сброшено дракону, голодающему в загоне, чтобы хоть как-то выполнить обещание принца Вогона.
В городе все вроде спокойно, но недовольство горожан ощущается. Однако, вряд ли они поднимутся на бунт.
Король же Готианский и граф Асогрин окончательно увязли в своем предательстве и теперь уже на них можно положится — попадись они к сородичам-бриттам, не сносить им головы, о чем оба прекрасно догадываются…
Что еще? Герцогу Иглангеру пришло послание от короля Фердинанда, гонец собирался отправиться дальше рано утром, но сейчас его разбудят…
— Не надо, — устало сказал герцог. — Пусть отвезет к замку Отлака, мы там надолго застряли. — Он вздохнул:
— Я и так знаю, что в этом послании.
Барон решил, что герцог прочитал письмо при помощи магии.
«Не надо быть волшебником, чтобы узнать, что в послании, »— мысленно усмехнулся Иглангер. И спросил:
— А что принцесса, дочь Эдвина? Вы переправили ее куда я приказал?
— Нет, ваше сиятельство. В ночь переворота я самолично отвез ее в замок Пендрагона, в Роквуд. Я собирался по вашему приказу отправить ее под охраной в ваш тевтонский замок, но девочка заболела…
— Что-нибудь серьезное? — герцог едва не выдал себя голосом.
— Лекарь говорит, что нет. Просто простудилась. Да, ей же ведь постоянно дают пить ваш настой, может от него она заболела?
— Нет, — уверенно ответил Иглангер. Посмотрел на собеседника и сказал:
— Я вижу: ты что-то не договариваешь!
Барон сглотнул набежавший в горле ком.
— Вчера в Роквуд хитростью проникли неизвестные, выдав себя за нищих лекарей.
Разоблачили их, когда они уже выводили принцессу из замка, вырядив ее в свои лохмотья. Ни одного из злодеев не удалось взять живым. Подозревают, что это был кто-то из бриттских рыцарей. Но как они узнали о местонахождении принцессы — ума не приложу!