Неожиданно Иглангер подумал, что напрасно недавно рисковал братьями — мог просто завладеть сознанием стеклянного дракона и двинуть его на стены замка, против самих же бриттов, растерзать их боевые порядки…
Ну почему, почему здравые мысли приходят с опозданием?!
Хотя нет, царь Тютин и Майдар не позволили бы этого. Майдар не особо сильный колдун, справиться с ним можно относительно легко, но то что принадлежит ему — он не отдаст, здесь Иглангер был бы бессилен. Озерный дракон не подвластен даже обладателям высшего тайлора…
Когда дракон приблизился к замку, утро уже полностью вступило в свои права.
Герцог искренне надеялся, что защитники замка долго пировали после якобы одержанной победы и сейчас еще спят.
Он убедил себя самого, что этот невесть откуда взявшийся французский чародей и координатор алголиан тоже крепко спят.
Линксангер и Берангер не теряли время зря — штурмовые отряды варлаков стояли у самого подножия замка, на расстоянии полета стрелы, готовые ринутся в бой.
Даже принц Вогон с оставшимися рыцарями были готовы к сражению — Линксангер по указу старшего брата, предупредил их о готовящемся штурме.
Дракон на огромной скорости приближался к замку, оглашая окрестности ужасающим ревом. До поры до времени Иглангер не позволял плененному чудовищу извергать пламя — пригодится, пусть лучше сжигает внутренние постройки замка.
Возбуждение — дикое, странное, лихорадочное — целиком овладело колдуном первого тайлора. Никто и ничто не могло бы остановить его сейчас, остановить несущееся к цели чудовище.
Герцог смутно догадывался, что такое его состояние не может кончиться добром, что он слишком увлекся, что он слишком безумен сейчас, что бешеный калейдоскоп событий вырвал его из привычной колеи, где он управлял последовательностью действий, что все это может привести к полному краху…
Но он не мог остановить бешено колотящееся сердце! Тем более, что сердце билось в груди не менее обезумевшего дракона.
В замке тревожно-истерично проревели трубы. Какая там должно быть сейчас суета и переполох — не ждали?! Сейчас мы вас!!!
Широко расставив длинные перепончатые крылья, огромный чешуйчатый дракон, плененный воинами короля Эдвина для потехи доблестных бриттских рыцарей, пикировал на последнюю их цитадель.
По приказу братьев-герцогов с боевыми кличами сорвались с мест варлаки, жаждущие реванша, крови, добычи и бриттских женщин.
Ну, Линксангер и Берангер, помогайте, не жалейте магии!
Дракон на всей безумной скорости врезался в освященную и взятую под охрану самим Христом каменную стену Рэдвэлла. Голова чудовища была низко наклонена, но крепкие рога дракона хрустнули как лучины. Огромная масса тела, помноженная на бешеную скорость, пробила толстую стену.
« Силы космические, лишь бы стриж уцелел!»— успел подумать Иглангер.
Впрочем, до шатра, где под надежной охраной покоится его родное тело, недалеко, доберется и так. А там — боевой конь уже готов и роет копытом землю в нетерпении.
Стена, неприступная вековая стена, была пробита чудовищным ударом — расплющенная морда дракона, волоча за собой каменные глыбы въехала прямо в пустой пиршественный зал.
Иглангер выпустил весь накопившийся внутренний огонь дракона в утробу ненавистного замка и поспешил покинуть умерший мозг.
Две человеческие фигуры вбежали в главный зал Рэдвэлла.
« Да люди ли они?!»— подумал Иглангер, узнав французского барона и Фоора.
Надо было срочно возвращаться в родное тело. Стриж уцелел — магический щит оберег его от рушившихся на спину дракона камней и щебня. Мгновение — и герцог овладел сознанием напуганной, скованной чарами пичуги.
Но коготки слишком глубоко вошли в шкуру мертвого, но еще бьющегося в агонии, еще несущего разрушение, чудовища. Вспорхнуть и улететь сразу не удалось.
Проклятье!
Заминка в долю секунды, но порой именно такие мгновения решают все. Мгновения…
Иглангер был зажат двумя значительно превосходящими его по силе противниками на магическом уровне — тело стрижа перестало существовать, опало грязной сажей вниз.
Герцог бы завизжал от неистового страха, но сейчас у него не было рта. Реальный мир растворился для него, поглощенный бескрайней мерцающей пустотой. Как тогда, во дворце Пендрагона.
Но уже не невнятное серое нечто угрожало ему — а два зримых гиганта, мечущих энергетические искры.
Магическую суть Иглангера скрутили, смяли, пропустили сквозь огромные скрежещущие жернова, измололи и вновь скрутили, растянули и скатали в комок…
Время превратилось для герцога в бесконечную напряженную струну, каждое колебание которой приносило нестерпимое страдание.
И герцог Иглангер бежал — бросив все. Панический ужас охватил чародея первого тайлора. Он оказался неспособным так часто смотреть в глаза смерти. Она была отвратительна и мерзка.
Герцог отдал врагам все самое дорогое — свою магическую сущность.
И едва не погиб, пока его сознание домчалось до тела — в последнюю минуту обезумевшему мечущемуся в пустоте духу Иглангера помогли братья. Это было все, что они смогли сделать.
Герцог Иглангер потерял магическую силу. Он теперь не сможет зажечь взглядом даже свечку.
Иглангер встал с кресла, ноги его дрожали. Он бессильно упал обратно и расплакался. Сильный, мудрый, могущественный герцог плакал — он потерял цель жизни, свою главную опору. Жить больше нет смысла.
А по телу мертвого дракона, как по мосту, пробирались внутрь замка варлаки, направляемые яростно орущим Берангером.
Линксангер стоял рядом, всю энергию сосредоточив на расширении пролома.
Специальные отряды варлаков уже подтаскивали к пролому деревянные бревна для моста, ибо знали, что братья сейчас сожгут громоздкое и уже ненужное тело мертвого чудовища холодным внутренним огнем.
— Я управлюсь сам! — крикнул брату Берангер. — Мчись к шатру, будь рядом с Иглом!
— Зачем? — Приходилось надрывать горло — из-за шума и воплей наступающих варлаков ничего не было слышно.
— Как бы он не кончил себя! Потеряем брата — зачем тогда все?!
Линксангер кивнул, последний раз ударил в края пролома и, увидев что несколько толстых сосновых бревен уже просунуто надо рвом, запалил тушу дракона — она сразу осела внутрь себя. Герцог пришпорил коня — быстрей к шатру, к брату, которому плохо. Очень плохо.
Варлаков встретили ворвавшиеся в пылающий драконьим огнем зал воины сэра Бламура во главе с самим сенешалем. Спешно надевали доспехи остальные рыцари.
Эмрис рванулся было вперед с обнаженным Экскалибурном, но сэр Гловер мягко удержал его — пока солдаты сенешаля справлялись, и уже спешила подмога.
Эмрис тут же вспомнил, что он — верховный король, и не Эмрис, мальчишка, приемный сын, а Этвард. Этвард Пендрагон! Обойдутся без него — нечего без надобности марать благородный клинок варлачьей кровью.
Стоявший рядом Уррий смотрел куда-то не отрываясь. Этвард проследил за взглядом друга.
Сэр Ансеис и сэр Дэбош медленно, словно наощупь, двигались к дальней стене зала.
Между ними висел небольшой шар — будто из фиолетового огня или жидкости, плещущейся в невидимом прозрачном шаре.
— Что они делают? — не удержался от вопроса Этвард.
— Не знаю, — ответил Уррий. — Должно быть, что-то важное и опасное.
К чародеям подбежал запыхавшийся алголианин, в руках он держал обыкновенный глиняный сосуд с длинным узким горлом — из таких разливают вино во время обеда.
Воин поставил бутыль на пол и под неотрывным взглядом магов странный фиолетовый шар медленно опустился и прошел в горлышко сосуда.
Сэр Дэбош тут же встал на колени и принялся заделывать сосуд воском, который ему подал алголианин. Сэр Ансеис стоял рядом с закрытыми глазами и что-то шептал.