— Да, — кивнул Хамрай. — После того… Ну, когда я готовился умереть явился Алвисид, вернее, такой же посланец, как у тебя. Он сказал, что пока я люблю — я живу. Но заклятие в силе. Мы бы обвенчались с Аннаурой на следующий день, только в замке не было священника.
— Перед настоящей любовью бессильно любое заклятие, — задумчиво повторил Радхаур, вспомнив превращенную в лебедицу Лореллу.
Значит, у него была любовь не настоящая? Или у нее?
— Поздравляю вас, сэр Ансеис, — сказал Радхаур. — Я действительно очень рад за вас. К сожалению, меня зовут, но я еще обязательно поговорю с вами.
— Конечно, сэр Радхаур, у нас еще будет время побеседовать, — улыбнулся Хамрай. — Очень много времени.
Радхаур умывался в маленьком озерце близ замка. В том самом, где впервые увидел обнаженную женщину. Как давно это было! Всего-то меньше двух месяцев назад…
— До чего хорошо оказаться снова дома.
Марьян сидела на прибрежном камне и улыбалась ему.
— Как зовут того йомена, что тебя спас? — спросил Радхаур.
— Не знаю, — ответила она. — Он сказал, что вассал графа Маридунского — и все.
— Он спас тебя. Ты — сестра царственного вана. За твое спасение воин должен быть посвящен в рыцари. Мы найдем его и я попрошу Этварда…
— Ой, что это у тебя?
— Где?
— Вон, огромный кровоподтек на груди.
— Это принц Вогон, когда я промахнулся — помнишь? — попал по твоей статуэтке… Вот синяк и остался…
— Я знала, что милостивый Хванун защитит тебе жизнь.
Он улыбнулся ей.
К озеру подошел Триан и знаками стал показывать что-то.
— Чего он хочет? — спросила Марьян.
— Эмрис зовет меня, — сказал Радхаур и направился к берегу. — Нам с тобой пора на пир по случаю победы. Идем.
Марьян вздохнула — она так хотела побыть с ним наедине.
Он снова улыбнулся ей.
— Как зовут твоего брата? — неожиданно спросил Радхаур.
— Брата? У меня их три…
— Старшего, — уточнил он.
— Хангон, ван Когурё. А зачем тебе?
— Отправить послов, — улыбнулся Радхаур. — Я же не могу взять в жены его сестру без благословения.
Марьян встала с камня. Она ничего не могла сказать — ей, казалось, что она снова на горе Тхэбэксан и окружена слепящим сиянием счастья.
ЭПИЛОГ. ПУТЬ УКАЗАННЫЙ
«Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли…»
Николай Майоров
Казалось, ничто не предвещало беды. Гудсберри летел над светлым простором океана, к островам, давным-давно им облюбованным, и считал себя уже спасенным.
Гудсберри прекрасно знал законы Царства Тьмы. Они поражали его своей глубинной глупостью — ну, скажите, кому понадобился закон о запрещении соития поданных Сил Тьмы, не посвященных в звание инкуба, с человеческими женщинами?! Ведь, поддавшись соблазнам ЛЮБОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ Царства Тьмы, женщина навсегда подпадает под власть Князей и Маркизов Тьмы!.. Не только этот дурацкий закон вызывал внутренний ропот Гудсберри (и не его одного), но и множество еще более глупых и неуместных постановлений и договоров, в которых сами Повелители Тьмы разбирались с трудом.
Самое унизительное, что разжалован, лишен всего и сослан на грязную работу Гудсберри был не за разглашении Формулы Абсолютного Совершенства, а за соитие с Сарлузой. А ведь она была почти подданная Царства Тьмы…
Жаркая обида жгла разум бедного Гудсберри в раскаленных топках сердца земли, где страдали похотливые развратники. И Гудсберри не выдержал. В один из коротких часов отдыха он сбежал и, приняв облик короля Наварского, который был в военном походе, явился к его жене. Гудсберри знал (хотя ему и не полагалось по должности, но мало ли что не полагается — больше знаешь, дольше проживешь!), что Белиал плетет вокруг красавицы свои гнусные сети, сам желая улечься в постель наваррской королевы. Что больше года не давалось Князю Тьмы, то с первого захода получил махнувший на все хвостом Гудсберри. И насладился любовью в полной мере.
Возвращаться в топки он не стал. Он прекрасно понимал, что поставил себя вне закона — нет и не может быть ему теперь прощения!
Женщины… Являясь причиной его падения, они станут целью возвышения! Маленький подручный Белиала был далеко не прост, засиделся он в рядовых посыльных. Белиал ему многое доверял, но не торопился продвигать вверх, держал в черном теле. В этом была ошибка могущественного Князя Тьмы! Гудсберри достоин гораздо больше того, что отняли у него, сослав в топки. И он возьмет себе то, что заслужил по праву!
Несколько дней Гудсберри прятался у своих друзей-сатиров в пещерах Олимпа. И развил бурную деятельность — его послания пошли во все уголки Царства Тьмы.
Гудсберри имел много друзей, разделявших его взгляды. А планы у Гудсберри были грандиозны: поднять восстание против Луцифера и на давно облюбованных, забытых всеми богами островах в южном полушарии основать новое свободное государство! А почему нет? Ведь удался же в свое время Луциферу безумный бунт против Господа!
Гудсберри добился даже поддержки приближенных Иисуса Христа, через посредников разумеется. Полчища бесят готовы были устремиться за вождем на вожделенные острова, полные темнокожих красавиц и сочных, сладких фруктов.
Луциферу и Белиалу оставалось лишь скрежетать в бессильной злобе зубами!
Через несколько часов Гудсберри долетит до Самоа, где его с нетерпением ждет местный бог Туи Мануа, побитый два столетия назад Сеалбуром. С помощью Гудсберри Туи Мануа, видимо, желает восстановить былое влияние. Гудсберри усмехнулся — блажен, кто верует!
И вдруг вверху, в плотных белых облаках, Гудсберри почувствовал опасность.
Неужели Белиал все-таки обнаружил его?! — забилась пугливая мысль.
Из облаков вынырнуло чудовище. От страха Гудсберри потерял скорость (хотя надо было наоборот — рвать изо всех сил!) и чуть не полетел кубарем вниз, в гладь океана.
Подобных драконов Гудсберри никогда не видел — огромное, похожее на кита, но с тусклым голубым огромным глазом почти во всю покатую морду.
Бежать! Прочь отсюда! Спасаться!
Но дракон сковал обезумевшего бесенка жесткой невидимой силой и раскрыл ужасающую беззубую пасть.
Непреодолимая сила втянула Гудсберри в пугающую тьмы утробы дракона.
А ведь свобода была так близко!
Пасть дракона захлопнулась, поглотив Гудсберри, и он оказался в темноте.
Впрочем, это ему после ослепительной голубизны неба показалось, что в темноте.
Свет исходил из узких щелей наверху.
Перед Гудсберри открылся еще один вход и он с удивлением увидел ведущие вверх ступени. Ступени в утробе дракона?! Непостижимо.
Та же неумолимая сила, что пленила Гудсберри, потащила его наверх.
Он оказался в хорошо освещенном помещении. Глаз дракона был не глазом вовсе, а огромным куполообразным окном. Перед окном стояло три кресла, в них сидели люди.
Еще по пять человек — у каждой стенки на длинных скамьях. Все смотрели на Гудсберри. Были они в светлых, блестящих костюмах, плотно облегающих тело и Гудсберри вздохнул с облегчением — подданные Сил Тьмы так не одеваются! Значит — посланцы Господа, желающего поговорить с ним, Гудсберри, намеревающимся строить свободную республику тяготящихся Злом бесов.
— Ты кто?
Силы космические, да ведь это женщины! Красивые женщины — что-то засосало у Гудсберри в районе желудка.
— Вы посланы Луцифером? — ответил он вопросом на вопрос. По опыту он знал, что самое важное в опасных ситуациях — перехватить инициативу, удивить противника, а, значит, поразить.
Ему это удалось. Если по лицам сидящих у стен красавиц нельзя было прочитать ничего, кроме собранности и готовности уничтожить врага, то у трех, тех что в креслах, глаза расширились:
— Кого?
— Луцифера! — с видом победителя проговорил Гудсберри, заметив как они разглядывают его хвостатую фигуру.
— Боже великий! — вырвалось у блондинки в левом кресле.