Но получилось так, что я предпочел прикладную математику, стеамоделирование и психопрограммирование. Но и по отцовским стопам пошел. Отчасти, правда: увлекся палеокиберлогией и напротив скелетов доисторических динозавров и диплодоков выстроилась моя коллекция компьютерных монстров Средневековья. У меня был даже аппарат, который по слухам принадлежал легендарному отцу-основателю компьютерной систематики Биллу Гейтсу. Были и другие древние компьютеры — громоздкие, допотопные, гордость моей коллекции. Я знал их устройство на память, многие сам восстанавливал, причем очень трудно было удержаться от соблазнов не вставить в них что-то современное, либо самому что придумать для них…
Однако, я увлекся, мне за двадцать лет молчания хочется выговориться. Извините за многословность… В общем, я стал неплохим практиком к тому времени, когда к мужчине приходит самостоятельность.
Женился я по глупости, сразу после того, как закончил первый свой Университет, перед тем как я на полгода летал к гриторианцам — анализировал их системы ментоинформатики. Супруга мне попалась, вернее я сам выбрал, не хуже, а я уверен, что много лучше, чем всем моим знакомым. Милина — замечательная женщина, красивая и умная, у нас родился сын. Да… Только вот не создан я для семейной жизни, увы. И как только предоставилась возможность получить место на Стеосоне, я согласился.
Стеосон — это космическая база, представляющая из себя огромный компьютер. Я не знаю, какой сейчас год, сколько прошло времени… Возможно, дорогие соотечественники, вы не в курсе… Стеосон — это искусственная станция, глубоко в Космосе и в стороне от цивилизаций, рядом со звездой, у которой нет планет — черпали у нее энергию без зазрения совести. Станции уже почти сто лет было и никакая цивилизация ее в одиночку бы построить не смогла — проект всех времен и народов, так сказать.
На Стеосоне жили и работали лучшие специалисты всех развитых звездных цивилизаций. Я, каюсь, точного числа этих самых цивилизаций не знал никогда — некоторые столь отдаленны, малочисленны и не особо интересны… На Стеосоне одних землян было полтора миллиона, и столько же представителей других космических народов. Не только ученые, естественно, но и обслуга, охрана — много всяких, в общем.
Мне предложили престижную и безумно интересную работу. Контракт на пять лет.
Милина со мной не полетела. Я не был удивлен решением жены — зачем ей? Земля, старинный замок, сын — наследник всего богатства, муж в космосе, на уважаемой должности. Ей и там было неплохо, на цветущей Земле, зачем ей узкие переходы космической базы? Я ее понимал и не осуждал, да и сам хотел обрести наконец долгожданную свободу души.
На Стеосоне масса толковых программистов… была. Мне там жилось неплохо. Да и женского пола там предостаточно, все необходимые развлечения — в полный рост.
Но я ехал работать, и, в основном, работал. По двадцать пять часов в сутки.
Когда уставал, напивался до потери пульса, искал какую-нибудь красотку в отсеках подальше и отвлекался на недельку. Потом снова цифры на дисплеях, проекциях, кристаллах — до чертиков в глазах, сон урывками, да еще кошмарный. Все время снилось, что я заканчиваю программу во сне, все получилось, проведена огромная работа, просыпаюсь — и никакой возможности сохранить сделанное… жуткая ситуация. Я пробовал в такие моменты перед сном ментоввод к себе подключать, но сплошная ерунда получалась. В общем, это замечательное время и я был очень доволен.
На будничной работе — просчет, статистика, материал обеспечения — я почти не сидел. Очень редко, в авралах. В основном работал на крупных проектах. Сперва мы моделировали космический госпиталь… Да… Это такая дура, по сравнению с которой прославленный международный Стеосон с горошинку покажется. А вот второй проект… Впрочем, контракт закончился, я слетал к семье, позагорал на курортах с женой и сыном… И вновь на Стеосон, на пять лет. Это как наркотик — с ним плохо, дураком себя чувствуешь, а без него не можешь. За пять лет сплошных стен и коридоров без окон, кажется, что никогда сюда больше не вернешься… Куда там — многие зарекались, но специалист на шестом-десятом пятилетнем контракте ни у кого не вызывал удивления.
Второй проект был куда как интереснее и творчески сложнее: мы моделировали мир в компьютере. Настоящий, непротиворечивый — такой, где уживались бы все мифологические представления народов Земли раннего исторического периода. Лет тридцать назад до этого, такую штуку делали с веснейцами, по их истории. У них, правда, менее богатые мифологические и религиозные представления, и история развивалась несколько по-другому. Но тот эксперимент прошел очень успешно.
Противоречивые стыковки тщательно сбалансировали, физические законы поменяли, чтобы колдовство действовало, и пожалуйста: сверхмощная и суперумная машина выдавала новую историю. Визг восторга стоял на все Содружество, тамошние историки до сих пор защищают диссертации (хотя эти диссертации имеют крайне мало отношения к реальной жизни), программисты стали международными героями и апостолами психопрограммирования, живыми классиками, так сказать. Веснейские писатели до сих пор списывают оттуда романы, а режиссеры выводят на мониторы фильмы и очень выгодно продают.
У Землян гордость взыграла — ведь мы же им все и сделали, по большому-то счету.
И решили спрограммировать такой же мир по Земле. Но пойти дальше — все самые интересные исторические персонажи с их антуражем воссоздать. Ну, естественно, не всех, а лишь тех, что до изобретения пороха жили, иначе не так интересно было бы. На планетах Содружества большая мода тогда была на эпоху Возрождения, на древний эпос. Даже сотворили на одной из планет парк-континент, весь в замках с подъемными мостами и странствующими рыцарями средь девственных лесов.
Так вот, по поводу, проекта, из-за которого все…
Работа была огромна, требовала времени и специалистов, причем зачастую самого неожиданного направления. Возглавлял группу человек, ни шиша не смыслящий в компьютерном программировании — ему это не нужно было. Он создавал мир — равен богу. Действительно равен, ибо то, что сейчас этот мир существует, пусть и по не зависящим от эрла Оуррла обстоятельствам — всецело его заслуга. Это умнейший и душевный человек, я поражаюсь, как его голова вынесла все многочисленные нестыковки и разногласия моделируемого мира, не говоря уж о сварах между рабочими группами. Он с заместителями создавал нечто целостное из того, что программировали технари и сценаристы разных групп.
Благодаря своему происхождению (и квалификации, разумеется), я сумел устроиться в группу, моделирующую мою родную и любимую Англию — одну из самых привлекательных групп. Более того, буквально сразу я ее и возглавил, после того, как выяснилось, что первый руководитель, я даже имени его уже не помню, имеет коэффициент гуманитарного мышления, близкий к нулю. Он ушел в другой проект, прокладывать трассы и рассчитывать массы.
Конечно, нашлись желающие погрузиться в увлекательнейший мир религиозных представлений древних майя, египтян, иудеев — в этих группах тоже была дикая конкуренция. Впрочем, ребята, моделирующие острова Фиджи наслаждались своей работой, хотя поначалу считали, что им крепко не повезло.
Основополагающей идеей являлось то, что мир моделируется по мотивам религиозно-мифологических, исторических и литературных представлений Землян.
Замечательный оборот — по мотивам. То, что мы там наварганили, представляет огромный интерес для всевозможных творческих работников, психологов, психоисториков, даже для экспериментальной истории, но только не для серьезных исторических исследований. Но вот как раз именно такой задачи перед нами и не стояло. Мы создавали непротиворечивую систему ПО МОТИВАМ. И плевать всем было на историческую достоверность формы шлема или шпоры программируемого рыцаря времен короля Карла. Или на то, что никогда, даже если они и существовали в действительности, Христос с Магометом не могли вести религиозный диспут — в нашем мире могли, ибо родится должны были по программе почти одновременно. И еще маленький штрих: мы чуть перетасовали карты — все народы говорили на одном языке (как и в предыдущем, веснейском проекте). В нашем случае — на английском, правда, сильно упрощенном. Древние языки тоже были впрограммированы — книги, надписи на предметах и так далее — но обрекались на быстрое отмирание, ибо английский язык у всех народов был запрограммирован основным. Мы сильно облегчили себе жизнь.