Когда Джеймсу удалось рассеять ее страхи и к Диане вернулись первичные навыки верховой езды и некоторая уверенность, они стали совершать прогулки по Гайд-парку в утренней прохладе. Поначалу в этих прогулках за ними тянулся хвост полицейских и детективов в штатском, но вскоре Диана распорядилась убрать охрану.
Обычно они с Джеймсом ехали впереди, а чуть поодаль — Хейзл Уэст. А далее, держась на приличном расстоянии вместе с детективами, часто ехал генерал-майор сэр Кристофер Эйри, командовавший королевскими войсками. Диане был симпатичен этот высокий обходительный генерал (впоследствии принц Чарльз уволил его из своих личных секретарей, очевидно, из-за слишком явных его симпатий к Диане). У него были прозрачные голубые глаза и гладкие седые волосы, и он являл тот тип представительного, добродушного и веселого, старой закалки государственного деятеля, с которым она чувствовала себя легко и свободно.
Прогуливаясь рысцой по парку, наслаждаясь зрелищем ранних лучей солнца, отражающихся на тихо плещущейся глади Серпентайна, она чувствовала себя счастливой, как еще никогда в жизни. Этим встречам суждено было стать отдушиной, столь необходимой ей в напряженной повседневной жизни.
Она поняла, что доверившись Джеймсу как учителю, она одновременно поверила в него как в человека. С ним она снова смогла вздохнуть свободно и хоть на короткое время сбросить тяжесть с души. Его деликатность и ненавязчивость в обращении оставляли за ней право самой определять степень близости их отношений, и, когда они обсуждали мелкие подробности повседневной жизни, ей уже приходилось сдерживать себя, чтобы не выложить перед ним всю подноготную своего печального существования.
И тогда она предпочла сосредоточиться на выяснении обстоятельств его жизни. «Есть ли у вас подружка?» — спросила она, пытаясь казаться безразличной. Но когда он сказал ей, что никого постоянного у него нет, она облегченно опустила плечи и пошутила, что наверняка скрывается у него где-нибудь целый гарем. Он беззаботно рассказал ей о своей холостяцкой жизни, не подозревая, что мысль о том, что он может утешаться в объятиях другой женщины, ложится новым грузом на ее истерзанную ревностью душу.
Да, ее постигла неудача в браке, но теперь перед ней был мужчина, которого она могла бы сберечь для себя. Она не могла допустить даже мысли о сближении с мужчиной, способным ее отвергнуть, и со временем Джеймс должен будет узнать о каждом часе ее неразделенного одиночества.
И все же ей постоянно приходилось напоминать себе о необходимости сдерживаться, не давать волю своему импульсивному, податливому характеру. Ей не следует рассказывать ему о том, что с ней происходит. Ей не следует открывать ему правду о себе. Она опасалась, что правда может оттолкнуть его. Ее очарование в его глазах померкнет, а она этого не вынесет. Ей важно сохранять видимость беззаботности и беспечной веселости. И чтобы не преградить себе пути к сближению с ним, ей следует поддерживать миф о своей счастливой жизни.
Если бы ей удалось хоть на минуту отвлечься, вырваться из плена собственных представлений о нем, она бы, наверное, раньше поняла, как мало для него значат такие вещи. Ему, с его строгими представлениями о порядочности и четким кодексом чести, мир представлялся окрашенным лишь в черные и белые тона. Друзей во что бы то ни стало нужно защищать.
Этим убеждениям вскоре суждено было подвергнуться суровейшему испытанию на прочность.
У Джеймса с Дианой вошло в привычку после утренней прогулки, спешившись и передав лошадей в надежные руки, заходить в офицерскую столовую выпить по чашке кофе. И эти минуты отдохновения в тесном общении они ценили ничуть не меньше прогулок верхом. Для Дианы находиться в непосредственной близости от Джеймса и отогреваться душой в исходящем от него тепле и покое стало жизненно необходимым.
Однажды, во время одной из таких утренних встреч, она почувствовала, что ей трудно совладать с собой. Ей потребовалось собрать всю свою ускользающую волю, чтобы сохранить бодрый и беззаботный вид. Вдруг показавшееся неуклюжим и тяжелым тело отказывалось ей подчиняться, цепенея от тупой боли, уже ставшей частью ее существа.