Мужчина презрительно хмыкнул и потащил меня по коридору. Пока я ничего не понимала. Кто эти люди? Отщепенцы? Потерянные переселенцы? Пираты? О них я только в древних книжках читала и смотрела иногда фильмы по визору. У нас в секторе вроде было спокойно. Хотя… Я не особенно прислушивалась к новостям и не интересовалась политикой. Ну да, иногда пропадали корабли, но мало ли что? Двигатель подвел или навигация… Оказывается, пираты существуют. И что теперь делать с этим знанием?
Меня привели в каюту. На полу сидели мои знакомые красавицы из зала ожидания, только теперь они совсем не выглядели царицами мира. Искаженные, заплаканные лица, трясущиеся руки… Девушки были в глубоком шоке, некоторые надрывно рыдали и выкрикивали какой‑то бред — «вы еще пожалеете!», «выпустите меня отсюда», «вы знаете, кто я?! кто мой отец?!», «мой муж вас в порошок сотрет»… И все в таком роде. Я мысленно застонала: «Заткнитесь, и так тошно! Если нас выкрали с целью выкупа, то вы и так вернетесь к своим отцам и мужьям. Если же нет… Страшно даже предположить, что нас ждет». Мои родители были небедны. Но опять же, смотря сколько запросят… Нет! Не хочу об этом думать!
Мужчин рядом видно не было. Ни одного. Только трое мальчиков, возрастом где‑то по десять — четырнадцать лет, сидело. В комнате висела душная атмосфера горя и безысходности. Дышать было тяжело. Воздух, казалось, сгустился и с трудом проталкивается в горло. Кир усадил меня на пол и сразу же вышел, закрыв дверь. Я оглядела комнату. Стандартная, скудно обставленная каюта. Узкая кровать, умывальник, дверь в туалет, столик и небольшой шкаф. В маленьком тесном помещении находилось около десяти женщин (включая меня). Возраст был от двадцати до тридцати лет (на первый взгляд). Еще трое мальчиков. Все всхлипывали и размазывали слезы по лицам. Только я была странно спокойна и тиха, мозг еще переваривал информацию и никак не мог осознать случившееся.
Не скажу, что я была тугодумом. В школе и в университете я училась хоть и спустя рукава, но не из‑за того, что тупила, а просто большинство предметов мне были неинтересны. Моя вечная неспособность сосредоточиться на чем‑то одном, невнимательность и легкомыслие вредили оценкам, но может, я просто не видела цели? IQ у меня был высоким. Нас всех регулярно тестировали — в десять, пятнадцать и двадцать лет и показатели записывались на чип (как мне говорили, чтобы оптимально подобрать лучшее применение моим талантам). А какие они, мои таланты? Кто бы знал. Мне нравилось рисовать на стенах и у себя на теле, кривляться перед камерой и играть в ролевые игры. Еще я неплохо танцевала и пела. Вот, пожалуй, и все.
Пол корабля вздрогнул — девушки завопили громче. «Наверное, прыгнули», — подумала я равнодушно. Одна красотка, сидящая рядом со мной, обернулась и громко завопила, тыкая в меня пальцем:
— Посмотрите на эту замухрышку! — сквозь всхлипывания крикнула она. — Сидит спокойная и невозмутимая. Может, она заодно с ними?! Она явно что‑то знает! И привели ее позже всех!
Пленники пристально уставились на меня. Послышались шепотки:
— А действительно, странно…
— Даже не плачет…
— Что‑то задумала, стерва…
Ближайшая девушка резко протянула руку и вцепилась мне в волосы. «Меня сейчас разорвут на части», — подумала я, кое‑как отбиваясь. Остальные, с горящими безумием глазами, начали подползать ближе.
Дверь открылась и в каюту зашел мужчина. Охранник.
— А ну, быстро успокоились! И чтобы я в ближайший час не слышал ни звука, — и для закрепления эффекта выстрелил разрядом шокера в стену. Запахло озоном.
На самом деле мое видимое спокойствие и апатия были просто особенностью характера. Я всегда так реагировала на шок. Не то чтобы у меня в жизни было много стрессов, но иногда случались тяжелые моменты. Например, когда бабушка тяжело заболела и несколько дней была при смерти, или когда я узнала, что моя школьная подруга покончила жизнь самоубийством, прыгнув с двадцатого этажа. Тогда я просто впадала в ступор, у меня отключались мозги и язык. Я ни на что не реагировала, и со стороны казалось, что я спокойная как камень.
Пленники заткнулись. Еще бросали в мою сторону злобные презрительные взгляды, но трогать не пытались.
Через некоторое время прыгнули еще раз.
«Охранник сказал: в течение часа. Значит, летим куда‑то недалеко», — думала я. Хотя я точно не знаю, как работают эти вихревые дыры: может, переносят на короткие расстояния, а может, далеко. Но в любом случае ничего изменить пока не могу. Единственный шанс, что нас действительно выкрали ради выкупа, тогда есть призрачная надежда, что рано или поздно вызволят.