— Давайте, это будет наша маленькая тайна? — предложила я, посмотрев на Ареса с мольбой. Не хотелось, чтобы он сдал мою сестру. Ведь она была мне дороже всех на свете.
— Хорошо! Но, если он узнает, выкручиваться будете сами! — строго проговорил Арес.
— А теперь, славные воины, вы не оставите меня с сестрой наедине? Нам переодеться надо, а то милорд позвал в тронный зал, нужно выглядеть достойно, — заявила я, выталкивая Ареса за дверь. Он сорвал с моих губ легкий поцелуй, а потом вытолкнул сначала Маркуса, а уже следом скрылся сам. А я запрыгнула на кровать к сестре и на одном дыхании спросила:
— Ну рассказывай! Как так вышло, что вы двое…
— Сапфира! — перебила меня сестра, а у самой на щеках румянец появился.
— Ты от него без ума? Не так ли? Да и на тренировках ловила ваши странные взгляды, — хихикнула я.
— Это все так неправильно и ужасно! — застонала она и села рядом, обхватив голову руками.
— Подумаешь, поцеловала Маркуса! Он о тебе позаботился, на поле боя не бросил, цветы, судя по всему, тоже он принес! Ты нравишься ему! Нет тут ничего ужасного! — отчеканила я.
— Есть! Я замуж скоро выхожу! Должна попытаться полюбить правителя, а сама влюбилась в его двоюродного брата! Маркус с такой теплотой на меня смотрит, что душа переворачивается. Несколько раз за день приходил, интересовался самочувствием, на тренировках всегда внимателен ко мне, а когда ты была с Аресом, мы с ним сидели на балконе ночами напролет и болтали обо всем на свете. Но это не важно, потому что мне в любом случае предстоит быть с Актазаром, — ответила Рамина, обреченно вздохнув. По ее щекам скатились слезы, а у меня сердце сжалось в груди.
— Я знаю выход из этой ситуации, — серьезно проговорила я, смотря в одну точку.
— Какой? — удивилась сестра и перестала лить слезы.
— Это же очевидно! Если Арес станет правителем, уверена, он восстановит мир в королевствах, у него нет жажды завоевателя. А ты сможешь выйти за Маркуса. Всего-то нужно убить меня, чтобы избавить мир от тирана Актазара. Да и по мне никто, кроме тебя, тосковать не будет, — ответила я, пожав плечами. Сестра посмотрела на меня как на ненормальную.
— Даже не смей так думать! Я сама как-нибудь справлюсь со своими проблемами! Не хочу, чтобы ты жертвовала собой!
— Я и сама не хочу, просто предложила, — вздохнула я. — Ладно, давай собираться, а то «мистер грозный правитель» снова будет полыхать от ярости, если опоздаем.
— Ну а ты? Влюбилась в Ареса? — улыбнувшись, спросила сестра. А я пожала плечами.
— Не знаю! Как понять, что это любовь? А не просто влечение или страсть? — уточнила я, заметив, как Рамина задумалась.
— Когда влюбляешься перестаешь себе принадлежать, все мысли только о том человеке, рядом с которым сердце то замирает, то учащенно бьется. Когда готов отправиться за своей половиной хоть на край света, когда не думаешь о себе и делаешь все, чтобы любимый был счастлив. Если страсть и влечение проходят, а на душе становится пусто, то любви не было.
— Что-то похожее испытываю и я, — ответила, прислушиваясь к своим ощущениям. — Со временем будет ясно, любим ли мы друг друга или нет.
Бросила на себя взгляд в зеркало: платье нежно-фиолетового цвета подчеркивало каждый мой изгиб, было праздничным и в тоже время строгим. Туфли на небольшом каблуке делали меня выше, неброский макияж и распущенные волосы. Рамина, как всегда, была с прической, часть ее локонов была аккуратно уложена, а часть волнами спадала на спину и плечи. Голубое платье подчеркивало ее идеальную фигуру. Чувствовалось, что в сестре текла кровь правителей, это заметно было и по прямой гордой осанке и по манере держаться.
Когда вышли в общий зал, соединяющий четыре спальни, встретили на себе оценивающие взгляды Ареса и Маркуса.
Они сопроводили нас в тронный зал, где уже собралось очень много людей. От вида Актазара, сидящего на троне, дух захватило — прямая осанка, надменный, холодный взгляд. От правителя так и веяло силой и властью. Он одновременно пугал своим видом и в тоже время вызывал восхищение. Маркус указал Рамине место по левую руку от Актазара, и сам сел рядом с ней. По правую руку от правителя расположился Арес, и другие члены совета. Меня же посадили в первый ряд с воинами, так как я не имела никакого отношения к совету и семье правителя, то не могла занять место рядом с ними. Окинула бегло все помещение, людей собралось очень много, все пришли к правителю. Наш брат Феникс устраивал совет каждую неделю, чтобы решать все вопросы сразу, не откладывая на потом. Судя по количеству присутствующих, Актазар реже проводил такие мероприятия.
Первыми обратились к правителю пары, желающие создать семью. А так как только с разрешения милорда могли это сделать, то шли непосредственно к нему. Видела, как влюбленные старались не смотреть в глаза правителю, все его боялись.
— Властью данной мне свыше, объединяю этих двоих в семью, да будет ваш союз нерушим! — в сотый раз проговорил Актазар, накрыв ладонью сплетенные руки влюбленных, после его слов на их запястьях появлялись новые браслеты, символизирующие брак.
Эту церемонию правитель проводил с таким выражением лица, что было понятно — он очень не любил это. Может, все дело было в том, что его раздражало чужое счастье. Но это были его обязанности и он их выполнял. Потом пришла очередь младенцев. Родители подносили своих чад к правителю, и он вместе с прорицателями приветствовал новых жителей и создавал им браслеты по праву рождения. Дальше были награждения воинов за доблестную службу. Перевела взгляд на Рамину, было заметно, что сестра устала, но мило всем улыбалась. Актазар не даром посадил ее рядом с собой, он продемонстрировал всему королевству, что она станет его законной женой, когда, по мнению прорицателей, настанет благоприятный момент. Уловила, как Маркус незаметно для всех, осторожно коснулся ее руки, отчего сестра перестала дышать. От этих двоих веяло любовью и притяжением за версту. Арес постоянно бросал на меня свой взгляд и иногда подмигивал. Я же умирала от скуки. Но должна была присутствовать, чтобы быть на виду у правителя. Вскоре объявили о перерыве, и я с облегчением выдохнула. Кто-то создал столы с угощениями и напитками, и все присутствующие, с позволения милорда, приступили к трапезе. А мы последовали за Актазаром в отдельную столовую, чтобы спокойно перекусить, уединившись от толпы. Правитель выглядел вымотанным и уставшим, все происходящее, похоже, отнимало у него силы и не доставляло никакого удовольствия.
— Ваш совет еще долго будет длиться? А то я чуть со скуки не умерла, — проговорила я, откусывая кусочек мягкого хлеба.
— Леди Сапфира, сейчас начнется моя любимая часть — казни и наказания, так что, как закончим, вам будет позволено уйти к себе в комнату, — ледяным тоном заявил Актазар.
— Кто бы сомневался, что вы любите казни, — фыркнула я, но заметив строгий взгляд Ареса, вспомнила, что обещала вести себя сдержаннее
Остальная часть трапезы прошла в полной тишине, и хоть меня это раздражало, старалась не подавать вида. Мы вернулись в тронный зал, и все затихли при появлении правителя. Столы с едой исчезли, и все заняли свои места. Большая часть разошлась, остались только те, кто, судя по всему, любил смотреть на казнь.
— Милорд, эти трое воинов были в вашем войске, они предали вас, открыв проход в защитной стене на границе, — монотонно проговорил мужчина, который напоминал большой круглый шар. Большая голова, несколько подбородков, полные руки и ноги, а глаза маленькие и хитрые.
После его слов воины вывели в середину зала троих бедолаг, закованных в цепи. Заметила, как они поежились и старались не смотреть в глаза правителю. Актазар оживился, мне показалось, он получал удовольствие, когда видел страх в глазах других. Поднялся с трона и плавной походкой подошел к виновникам.
— За то, что предали меня, умрете в муках! — прорычал он так зловеще, что у меня холодок прошелся по спине. В руках правителя вспыхнуло пламя и он направил его в пленных. Но огонь уничтожил их не сразу, а медленно плавил, заставляя мужчин кричать и корчиться от боли, пока их тела не превратились в обугленные костяшки, а потом просто рассыпались, образуя на полу горстки пепла. Зрелище было ужасным, у меня тошнота подкатила к горлу, а Рамина побледнела. Она была права, когда говорила, что Феникс по сравнению с Актазаром добр. Брат тоже казнил часто, но убивал быстро, не заставлял мучиться от боли, несмотря на тяжесть преступления.