Артур начал бредить в дороге. Захар был за рулем, а за нами ехало ещё четыре затонированные машин. Такое ощущение будто везём в больницу самого президента.
Моя одежда, как и машина покрывалась кровью, но не это было важно, а то, что Артур начал бредить ещё сильнее.
— Ева… Женя… где вы? Я вас… потерял.
Услышав своё имя, а особенно его умершей сестренки, по мне прошлись мурашки. А как он звал, так меня градом нахлынули воспоминания, особенно с каким голосом он говорил. Будто это был тот же Артур, маленький мальчик что любил нас и лелеял. Его губы дрожали и голос его хрипел. — Женя, вернись пожалуйста. — и тихо продолжил. — Ева, не покидай меня.
И тут мое сердце защемило, слёзы текли по щекам и тяжело было остановить теперь.
Я не выдержала, зная, что потом не прощу себе если это не сделаю. Подняла руку и начала гладить его голову и плечи и тихо убаюкивать.
— Не переживай Артур, Я с тобой, и Женя тоже рядом. Мы тебя любим, зачем нам уходить. Прошу тебя, будь с нами, не оставляй нас одних, нам страшно.
Так в детстве мы манипулировали его. Говорили о своих страхах и просили, чтобы он нас не оставлял одних, а он всегда исполнял наши капризы. И сейчас мне было нужно чтобы он не оставил меня. Моя Мама и Женя с того света видят, уверена, молятся за его душу. Особенно судьба была мне уготовано быть с ним сейчас в тяжелое бремя. Они меня бы не простили, если бы я его не поддержала. И тогда меня осенила. Я не смогу с ним так поступить, он должен жить. Ему нужна моя помощь, и я ему помогу, чем бы этого не стоило. Обещаю Женя, тебя не уберегла, уберегу его. Он будет жить.
18 Глава. Моя малышка. Артур
Она прекрасна, когда спит на кушетке согнувшись клубочком. Тихо посапывая, а реснички дёргаются, будто видит тревожный сон. Я давно проснулся, сначала не понял, где я и сильно начало болеть грудь, как только я хотел присесть. Потом вспомнил о том злополучном дне, как только я прилетел. И по телу прошла волна гнева.
Потрогал повязку на груди, проверить насколько серьёзна рана, и понимаю, что это всего лишь цветочек, среди диких ягод. Удовлетворился сам себе и мысленно похвалил. «Жить будешь». А когда взглянул на это милое создание на кушетки, повторно себе же ответил. «До свадьбы заживёт». И хмыкнул напоследок.
Аккуратно смог присесть и дальше любоваться этой картиной. И сколько бы времени не прошло вот так, я не мог насытиться ею. Она будто мой маяк, что горит только для меня, а я не могу ею налюбоваться. Моя девочка. Моя малышка.
Самого начала, она было моей. С детства, она была только моей. Даже сейчас пока она спит, я узнаю ее движение и позы. Когда она была маленькая, я стерёг ее сон как мог, чтобы спала крепко и никто не мог потревожить мою малышку. И она не изменилась, это почему-то ее самое удобное и любимая поза, когда ей страшно. И тут я призадумался. Она за меня что-ли бояться?
Хотя посмотришь со стороны, что она тут делает? Я никогда не поверю, что она тут ради меня. Присмотревшись на ее лицо, я увидел синие подушки под глазами, будто она несколько дней не видела сна. Губы потресканы и высушены, от нехватки воды и еды в организме. Она реально выглядит измотанной и выжитый как лимон. И я ещё больше начал злиться. И за это понесёт наказание тот, кто должен за ней присматривать. Убью Глеба. Лично сам сломаю ему шею и вырву уши. Зачем они ему, если он не услышал мой прямой указ. Следить за ее благополучием и Здоровьем. Это прямая его обязанность.
Дверь отворилась в палату и вошёл тот, кого я только что мысленно скручивал голову. Помяни Глеба, и он тут как тут.
Глеб напрягся от моего тяжелого взгляда и опустил глаза. Знает, что я зол. Правильно, меня не просто надо уважать, а бояться, больше, чем саму смерть. Ведь его жизнь зависит только от меня. Жить ему, или умереть мучительной смертью.
— Как вы себя чувствуете Артур Александрович? — Глеб подошёл ближе и голос его доказательство его страха.
«— Рассказывай», — грубо сказал. не люблю много говорить со своими подопечными. Это они должны отчитываться мне, а не вытягивать из них всю информацию.
— На вас покушались. — его голос дрожал, а мне было плевать.
— Я это без тебя знаю. Долго мне ждать, я жду ответа. — меня это уже начало раздражать. Глеб ещё сильнее съёжился, понимая, что я сейчас не в духе.
— Мы словили киллера, его сейчас допытывают, но он ничего не говорит. Ждём вашего решения.
Хоть одна хорошая новость.
— Ничего без меня не можете делать. Бестолочи. А что она тут делает? — указал взглядом на Еву. Глеб посмотрел на нее и ответил.
— Я ее уговаривал поехать домой, но она категорически была против, я был бессилен.
Что-то екнуло внутри меня и разлилась тёплой лавой в груди. Но я хладнокровно смотрел на все это. Не стоит показывать свои чувства этому бестолочи, и даже ей. Для ее же безопасности.
— Вы забыли правила? Почему я в больнице? Хочешь, чтобы меня убили? Придурок.
— Нет, Артур Александрович. В мыслях не было. — быстро начал отвечать, чтобы не упустить ему возможность сказать, как и что было. — Пока мы разбирались с киллером, она заставила всех ваших людей увести в больницу, и благодаря ей вы ещё живы. Вам успели оказать помощь и сделать операцию, вы много потеряли крови, и она дала вам свою кровь.
— Что? — потерял дар речи. И я понял, что зря показал свою слабость. Это было видно по лицу Глеба. Он явно не ожидал увидеть меня таким, и я не мог даже ранее себе этого позволить. И мысленно выругался.
- - Вы без сознания уже три дня, она не отходили от вас больше двух минут. Я не мог ее выгнать, она кричала на нас и выгоняла. — Глеб опустил голову и продолжил. — Вы можете наказать меня как вам будет угодно, я не смог сделать все как положено. Одного я уволил сразу, как узнал, что он подрывал все ваши указы и делал все как Ева ему говорила. Другие не виноваты. Пока вы без сознании, все ждали меня. А я не мог.
— Закрой наконец свой поганый рот. Хватит оправдываться. Будешь исправлять свои ошибки, как и остальные, безмозглые твари. — гневно сказал ему тихо, чтобы она не проснулась. — Ты знаешь, пока я здесь лежу, моя жизнь будет бессмысленной. Любая тварь может устроить здесь мясорубку, и не только моя жизнь оборвётся, невинные люди, которые здесь находятся пострадают. Ты это прекрасно знаешь, поэтому такие у нас правила. Иди вон. Я тебя позову. Раздражаешь.
Глеб согнулся, как только его причитал и спотыкаясь вышел с палаты. И мне стало легче дышать. Нет место другим рядом с нами, когда мы вдвоём. И мне стало легче. И вновь смотрел на неё. И тут я заметил кое-какие изменение пока она лежала. И не выдержал.
— Хватит притворяться. Встань и подойди ко мне. Хочу посмотреть в глаза своей невестки, что нагло командовала моими людьми. — и тут я решил дополнить. — и спасла мне жизнь.
Так и думал. Ева уже не спала. Все слышала, коза. И претворялась. Это в ее репертуаре. Знал ее как облупленную. Ничего в жизни не упустит. Сделает своё.
Она открыла глаза и прямо на него смотрела. Видно, что она боится, но старается выглядеть смелой. Привстала, и ее волосы что спрятаны были сзади, волной спадали на ее лицо и плечи. И как руки чесались схватить их и сжать страстно, особенно впиться в ее губы что только зевнули, как будто специально дразнят. Вытянулась, и пристала. Мои глаза будто заживо съедали каждое ее движения и изгиб тела. Ее вещи что на ней были помяты, но ее это только украшала, а меня возбуждало, как и прежде. Я будто насквозь видел ее без одежды, и, как назло, внизу дёрнулось и затвердело. И начал ровно дышать, чтобы усмирить своего дружка, так как дышать было очень тяжело и мне стало жарко.
Ева подошла ко мне медленно и с опаской. А я не сводил от неё глаза. Как и она. Она как хищница, готовая защищаться, зная, что у неё это никогда не получиться.
— Подойди ещё ближе. — рыкнул, как зверь мой голос вибрировал.
Ева напряглась, опустив глаза подошла ближе. Я схватил ее руку и резко дёрнул на себя, и она от неожиданности потеряла равновесие и упала мне на грудь, и начала сопротивляться.