-Не указывай мне, что делать -огрызнулся Гретель, поджав колени к груди.
Его поза выражала полное погружение в мир грусти и печали, воспоминаний и утрат, что у Арлет дрогнуло сердце, а руки предательские начали трястись.
-Все в порядке? -спросила она, присаживаясь рядом. Она знала, что все ужасно, но ей так хотелось разделить с ним этот груз.
-Оставь меня в покое -рявкнул Гретель, вскочив на ноги. Он никогда ни с кем не находился в минуту, когда прошлое вторгалось в его разум.
-Мне очень жаль ваших родителей и брата -выпалила Арлета и закусила губу. Да, что с ней творится?
Раньше она долго обдумывала мысль, перед тем как высказаться, а сейчас подставляет незнакомую, но добрую женщину.
Гретель, идущий в направлении виллы, остановился и посмотрел на нее.
-О чем ты? -резко спросил Гретель с сильно заметным итальянским акцентом.
-Ваша экономка поведала мне о трагедии в вашей семье. Я сочувствую...
Гретель молниеносно сократил расстояние, разделяющее их, и схватил за запястье, отчего Арлета вскрикнула.
-Не нужно мне никакого сожаления -холодно отчеканил он.
Гнев колокотал в нем. Никто не смел касаться его больной темы, а тем более обсуждать ее с посторонним человеком. Гретель не имел желания, чтобы каждый его работник знал, что собственные братья отвергли его и разорвали всяческие связи.
– Что еще она рассказала тебе? – с подозрением в голосе спросил Гретель.
– Ничего особенного, – пожала плечами Арлета. Гретель отпустил ее, скрестил руки на груди и смотрел на нее. Взгляд сверкающих глаз цвета весенней травы пронзал ее насквозь. Он пытался запугать ее, и, возможно, ему бы это удалось. Но бугрившиеся под тонкой рубашкой мускулы наводили ее на мысли о другом. Во рту у Арлеты пересохло, и она украдкой облизнула пересохшие губы. Гретель действительно был великолепен.
-Запомни, то о чем ты узнала -это тайна. Тайна, о которой нельзя разглашать, ясно? -грубо уточнил Гретель.
Арлета утвердительно кивнула и собиралась уйти, но сильные пальцы вцепились в ее локоть.
-Сегодня особенный вечер. Ночь, звезды и луна -романтично, не так ли? -получив еще один кивок, Гретель продолжил: -И уж если ты пришла ко мне без оружия, то я вполне могу...
С этими словами он накрыл ее губы своими, нежно поглаживая спину, обдавая жарким огнем страсти
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Арлета обхватила его шею руками, притягивая ближе. Стараясь отпить всю воду из колодца, словно только он мог дать ей силы на жизнь.
Это не был нежный поцелуй в самолете. Гретель проник языком ей в рот, пальцами зарывшись в ее волосы. Его щетина больно царапала ей лицо.
На этот раз им владело не одно лишь плотское вожделение. Арлета почти физически ощущала душевную боль и тоску. Повинуясь безотчетному порыву, она тесно прижалась к его груди. Гретель, застонав, провел ладонью по ее спине, резко сблизив их бедра. В ту же секунду она перестала волноваться за праведность своих действий.
Если их первый поцелуй был подобен вспышке огня, то этот походил на поток раскаленной лавы. Ей отчаянно захотелось отдаться ему, слиться в единое целое. Смутно сознавая, что делает, Арлета скинула с него пиджак, вытянула из его брюк полы рубашки и погладила гладкую упругую спину.
Неожиданно Гретель оттолкнул ее с такой силой, что она рухнула на песок. В его глазах горели неутолимое желание и злость.
Арлета не понимала, что она сделала не так. Да, она нарушила почти все правила, обученные в школе, тем не менее реакция тела поразила ее больше.
Такая чувствительность и возбуждение прежде не охватывали ее.
-Ненавижу заниматься любовью с женщиной, которая меня жалеет -выплюнул слова Гретель, подбирая одежду и скрываясь в темноте.
По обязанностям телохранительницы Арлета не должна была отпускать его без сопровождения, не терять в поле зрения, но сейчас впервые на песке лежала обиженная и униженная женщина, а не телохранительница.
Гретель посчитал, что она жалеет его?
Относительно это являлось правдой, но далеко не гуманность руководила ею в тот момент, когда его властные губы завладели ее.
***
Гретель проснулся от настойчивого стука в дверь. Он открыл глаза и посмотрел на ручные золотые часы. Четыре ночи.
Он не имел желания вставать, открывать и узнать, кто нарушил его покой. После трех стаканов виски его голова плохо соображала, потому Гретель решил, что кто бы это не был, то завтра он узнает.
Настойчивые стуки продолжались, и Гретель неохотно приподнялся на локтях, собираясь послать пришедшего к черту, но тихий скрип двери заставил его негромко выругаться.
Арлета медленно шла ему навстречу, протянув руки, как бы прозывая к себе. Ее черные горящие глаза смотрели вперед.
-Арлета -тихо прошептал Гретель.
Она полностью игнорировала его, продолжая идти дальше, обойдя его кровать и направляясь на балкон. Он пару раз моргнул, решив, что от алкоголя у него помутилось в голове. Но нет. Арлета распахнула двери. На ней была ночная рубашка, сквозь которую проглядывало изящное обнаженное тело. Гретель жадно смотрел на молодую женщину. Он собирался сделать шаг навстречу, когда она обвела его спальню незрячими глазами, глубоко вздохнула, повернулась и прошла на балкон.
Гретель замер, судорожно сглотнув. Он внезапно понял, что Арлета страдает лунатизмом. Он вспомнил, как где-то прочитал, что лунатиков ни в коем случае нельзя пугать. Их нужно осторожно возвращать в кровать и следить за тем, чтобы они себе не навредили.
Гретель вскочил на ноги и, надев старые потертые джинсы, пошел вслед за ней. Она стояла, опершись о перила и смотрела вдаль. Смотрела и странно улыбалась.
Луна освещала ее лицо, и Гретель неподдельно удивился, увидев слезы, катившееся по ее щекам. Она казалось такой хрупкой и нежной, что у него защемило сердце.
Сегодня он чуть не занялся с ней любовью на берегу моря. Так сильно он желал овладеть ее, на твориться в ней, дабы позабыть о старым, но не затянувшим шраме на сердце.