Тем не менее Гретель привык, чтобы женщина отдавалась ему со страстью и диким восторгом, а не из-за жалости.
Гретель осторожно подхватил ее на руки и вынес из балкона в свою спальню.
Это есть самая большая ошибка оставить ее здесь, в этой комнате, где царит обстановка напряженности и желания.
В его комнате!
Ее блестящие глаза беспрестанно смотрели на его лицо, а затем тихо прикрылись.
Гретель опустил ее на кровать и уже хотел уйти, но ее пальцы ловко схватили его за запястье, тянув к себе.
Гретель замер. Арлета спала, не понимая, что сейчас делает, но готов ли он противостоять искушению разделить с ней ложе?
А вдруг ночью она проснется вновь и ушибется во время прогулки по виллы?
— К черту! — пробормотал он, присоединившись к ней под теплое одеяло и нежно притянув к себе. Он докажет, что настоящий мужчина умеет быть нежным и обнимать женщину без всяких задних мыслей.
Осторожно, стараясь не касаться груди и головы, итальянец уложил Арлету головой себе на плечо и обнял ее за талию. К утру рука у него онемеет — ну и пусть! Сейчас его грело нежное тепло ее тела, шелковистые волосы касались его щеки, холодные ступни грелись о его ноги.
Никогда еще Гретель не был в таком положении — он лежит в одной постели с женщиной с самыми невинными намерениями. О своих чувствах к Арлет он не мог сказать того же самого. Правда, сейчас у него не возникало желания ласкать ее, целовать, пробуждать в ней ответную страсть. Как она замерзла, бедняжка! Под длинными ресницами залегли тени.
Ему хотелось заботиться о ней, баловать ее, потакать ее прихотям. И заниматься с ней любовью до тех пор, пока они не задохнутся от наслаждения.
Черт! От этих мыслей он перевозбудился, что означает он может в любую минуту удовлетворить свои потребности.
Но он не станет. Пока не станет
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Солнечный свет, проникая в спальню через решетчатые деревянные ставни, окрашивал комнату бледно-золотыми полосами. Арлета повернула голову и увидела нахмуренное во сне лицо боса, на котором был наложен отпечаток страданий.
Она дремала в объятиях мужчины. В своих видениях она в длинном белом платье, держа в руках букет чайных роз, шла по ковру из бледно-зеленых листьев, медленно приближаясь к высокому смуглому мужчине. Он стоял к ней спиной, так что она не могла видеть его лица, и все же она знала, что он ждет ее. И это знание вызывало в ней дрожь возбуждения.
Ее дыхание ускорилось, и она пробормотала во сне чье-то имя.
Мужчина повернулся и улыбнулся.
— Mi cara, — сказал он, и ее сердце затрепетало.
В этом мужчине она увидела того, кто последнее время занимает все мысли. Того, кого ей очень жалко, но в тоже время ее чувство иное. Сильнее чем жалость.
На ее губах появилась улыбка, и веки раскрылись. Она лежала очень тихо, стараясь свыкнуться с мыслью, что она находится в совершенно незнакомой комнате, в постели, которая не является ее собственной постелью.
Она была в его объятиях.
И она вспомнила.
Вспомнила как вчерашней ночью сама пришла в его спальню. Лунатизм. С детства эта болезнь проявлялась все сильней, но после двадцати трех резко пошла на спад.
В детском доме большинство воспринимали ее проблемы со сном понимающе, но были и те, которые постоянно унижали и презирала ее.
А Гретель успокоил ее, прогнал страшный сон своими объятиями, не переходят запретную черту. Он был почти одет, только мускулистый загорелый торс переливался в солнечных лучах.
Неожиданно Арлета сдела то, что раньше бы даже не осмелилась и не решилась.
Она поцеловала его.
Легкое касание ее губ к его. Неуверенное и смущенное, растерянное и желанное.
Однако сильные руки внезапно обхватили ее за талию крепче, прижимая к себе. Зеленые глаза потемнели от вожделения.
-Cara, ты знаешь, что будет дальше? -хрипло спросил Гретель, впиваясь взглядом в ее лицо.
Арлета знала. Знала, что вот сейчас она займется любовью с собственным боссом, но, увы, противостоять этому выше ее сил. Всю жизнь она следовала по правилам, гласившим не иметь романа с подопечным.
Но сейчас...
Пусть на мгоновение, а потом она пропадет и утонет в глубине светло-изумрудных глаз, тем не менее ей уже пора распрощаться с невинностью.
С ним. С итальянским страстным мужчиной, обладающим недюжинной сексуальной энергии.
-Да, я хочу вас...тебя -прошептала Арлета, обвив руками его гладкую спину.
Издав звук подобный львиному рыку, он прижался к ее губам, раздвигая их губами, делая поцелуй более интимным.
Его жаркие прикосновения возносили ее до небес и одновременно обрушивали в бездну ада. Она с какой-то распутной жадностью откликалась на каждый его поцелуй, на каждую ласку. Никогда раньше она и представить не могла, что любовь между мужчиной и женщиной так сладостна. Нежные руки Гретеля гладили ее тело, легкие прикосновения будили в ней доселе неведомые ощущения. Лишенная способности рассуждать, Арлета прижималась к нему всем телом, обнимала за плечи, гладила спину. Ей хотелось раствориться в нем и ощутить это крепкое, сильное тело. Внезапно нахлынувшая безумная страсть уничтожила все страхи, сковывающие прежде.
Гретель на секунду оторвался от Арлеты, чтобы снять брюки, а потом снова склонился над ней. Ее глаза расширились, когда она увидела его обнаженным, и он понял, что больше ждать не сможет.
Стащив с нее ночную сорочку, Гретель заворожено взирал на чувственные и отвердевшие розовые бутоны. Его глаза загорелись дьявольским пламенем, и он торжественно поклялся:
-Cara Mia, итальянцы -одни из лучших любовников. Тебе понравится.
С этими словами он раздвинул ей бедра, ласково поглаживая внутреннюю сторону, а губы припали к ее грудям в жарком поцелуе.
Арлета громко застонала, вцепившись в черные волосы. Она начала извиваться в его руках. Каждое прикосновение разрушало воздвигнутые барьеры.