Любовь.
До сих пор не пойму, что было в ней такого, что завораживало. Увидев ее в первый раз, ребята завыли: - О у у! На ней короткий плащ и длинные сапоги. Светлые волосы затянуты в тугой узел.
Еще со школьных лет мы с ребятами встречаемся в восьмом часу на набережной. Покупаем в киоске кофе в пластиковых стаканчиках, пьем его, курим и неторопливо обсуждаем вчерашние события.
Она появилась в нашем дворе недавно. Каких-то недели две и каждое утро мы с нетерпением ожидали ее выхода. Ровно в 7.45 она появлялась в арке и слегка ссутулившись спешила к машине под вздохи, свист и улюлюканье. Я же молчал и ребята поняли, что я безнадежно влюблен. Но что толку? Она любовница старого хрыча, а я, Вася Воробьев - бездарь и лоботряс, гонщик-угонщик из семьи проктологов.
Мой отец профессор кафедры внутренних болезней, дед - профессор кафедры внутренних болезней, прадед - профессор кафедры внутренних болезней. Женщины в нашем роду не приживались. Моя мать, (царствие ей небесное), умерла во время родов, успев приказать отцу, чтобы имя дал сыну, то бишь мне, Василий, в честь Василия Блаженного. Она, видишь ли, обещала создателю, что назовет ребенка этим именем, если родится мальчик и будет здоровеньким.
Отец вверил меня заботам нянек, а сам полностью погрузился в науку. На семнадцатилетние он подарил мне "Шкоду" и настоятельно рекомендовал следовать по стопам предков и я, как благовоспитанный юноша, поступил в мединститут и проучившись целый год, бросил его и стал слоняться по набережной. Через некоторое время число "любителей свежего воздуха" возросло. Особо не морочась, мы пили кофе и курили. И все же была одна заморочка - все пацаны учились водить мою "Шкоду". Я был не против. А потом… Когда это было потом? Кто-то предложил угонять чужие тачки и проехав через весь город, возвращать их на место. Какой-то местный воротила обратил внимание на нашу стаю и предложил небольшие деньги за то, чтобы мы делали тоже самое, но с его условиями. Ну че там заморачиваться, мы согласились и под звуки милицейских сирен неслись, как угорелые, через весь город.
Радость от того, что свободен, как птица; оттого, что ты умеешь что-то делать хорошо.
Эээх, "лихие девяностые".
Однажды мы устроили, по желанию нашего благодетеля, грандиозное шоу – пятьдесят крутых тачек было угнано в один момент (мы нашли такое количество водил). Гаишники сбились с ног. Нам тогда повезло, все целы оказались и никого не поймали, но некоторые машины не были возвращены на место, а брошены и поэтому, вместо пяти тысяч баксов, мы получили две. Однажды Соловей с Тимохой разбились, а Валюха в тюрьме. Мы то с ребятами знаем, что он не расколется. Подкармливаем его. У него в камере телек сутками не выключается.
Вот на деньги нашего благодетеля мы и жили. А чё, чем они хуже "шахтерских"?
Вчера благодетель предложил украсть его личную тачку, перламутровый "Weisman" и пообещал 15 тысяч баксов, если у меня получится. Я согласился.
Когда машина с девушкой тронулась с места, ко мне подошел Женька Дроздов и предложил быть моим штурманом.
Я сказал категорично: - "Нет. Я работаю один".
- Давай тогда я буду хотя бы на расстоянии пасти тебя, на что я опять ответил "нет".
Мы еще немного поболтали с ребятами о том о сем и потихоньку стали расходиться. В голове она. Черт, что за наваждение?
Ровно в 15.00 я должен быть на площади имени Ф.Э.Дзержинского и стибрить перламутровый "Weisman". У меня было время и я прилег вздремнуть часок другой.
Как и было обещано, мне дали фору пятнадцать минут. Когда я уже открывал дверцу, сработала сигнализация. Это была плохая примета. Как только я нажал на газ, окна и двери автоматически заблокировались, а машина не двинулась с места. Прохожие стали обращать внимание на меня. Я оказался в ловушке. Меня не надо было догонять, я вот, тепленький, сижу, тут знаешь ли, на вашей вшивой площади и жду, когда меня сгребут. Вдруг заработала рация. От неожиданности я подскочил. Что за черт? А там уже идут во всю распоряжения, как деликатно со мне обойтись. Я расслабился и откинулся на спинку кресла. Моя глупая мечта сбылась - я в Вейсмане, вот так. Ну, наверное ребята и обо мне позаботятся, когда я окажусь в местах лишения… У правой ноги стался нервный тик и я ничего не мог поделать. В очередной раз дернувшись, она нажала на потайную пружину или кнопку и машина радостно взвизгнула. Открылись окна. У меня в запасе семь минут. Я направил машину в ближайший двор и вынырнул на противоположной улице. Улица имени Клары Цеткин не блистала роскошью, но зато имела множество лазеек. Не раз, ускользая от преследователей, я петлял по этой длинной улице с одноэтажными домами времен буржуинов. Высокие деревянные заборы и куча всяких проулков, досконально изученные мною в свое время, не раз выручали меня из беды.