– Куда же отвести вас? (кавалер)
– Каренина тут, кажется… отведите меня к ней. (Кити)
Пока дневную музу ведут к музе ночной, вот что Вам расскажу. Накануне Кити и Анна перемолвились. Сначала ничего интересного. Кити сказала, что воображает Анну в лиловом. Каренина удивилась: «Отчего же непременно в лиловом?..» После – о том, о сём. И наконец, вот:
« –Я знаю кое-что. Стива мне говорил, и поздравляю вас, он мне очень нравится, – продолжала Анна, – я встретила Вронского на железной дороге» (речь идёт о первой встрече, на пути из Петербурга в Москву).
– Ах, он был там? – спросила Кити покраснев…»
Ну, Вы чувствуете, близкие к барышне люди сделали из Вронского полного жениха, чем задурили ей голову окончательно.
Вспоминается онегинское:
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали…
А вот и встреча. Знакомьтесь, Серкидон, Анна Аркадьевна Каренина. Вы вздрогнули. Ещё бы, такая женщина! «…не в лиловом, как того непременно хотела Кити, а в чёрном, низко срезанном платье, открывающем её точёные, как старой слоновой кости, полные плечи и грудь и округлые руки с тонкой крошечной кистью». Заметьте, никаких лишних украшений, лишь маленькая гирлянда анютиных глазок в чёрных волосах и нитка жемчуга на точёной крепкой шее.
Не только Вы, но и Кити, сама прелестная и нарядная, была очарована и потрясена. «Она теперь увидала её совершенно новою и неожиданною для себя. Теперь она поняла, что Анна не могла быть в лиловом, и что её прелесть состояла именно в том, что она всегда выступала из своего туалета, что туалет никогда не мог быть виден на ней. И чёрное платье с пышными кружевами не могло быть видно на ней; это была только рамка…»
Ну, да. Женщина малопривлекательная старается занять внимание мужчины многоэтажной прической с бесчисленными локонами, нарядами с воланами, корсетами, pюшами, кружавчиками, стразами, плюмажем, пуговицами и прочими дамскими финтифлюшками. А ко всему этому добавляется блеск многочисленных украшений. Чтобы этот блеск бил мужчине в глаза, чтобы мужчина не мог разглядеть ни лица самой женщины, ни её фигуры, чтобы утром, после первой брачной ночи обомлел: «Боже, кто это?..»
«Красивое не нуждается в дополнительных украшениях – больше всего его красит отсутствие украшений», – так сказал друг, наставник и тёзка Гёте – Иоганн Гердер39.
Оно и верно! Для женщины совершенной ни обилия драгоценностей, ни пышных одеяний не нужно. Чем меньше на ней надето, тем больше идёт ей наряд, тем взволнованней и прерывистей дыхание мужчин, тем неотрывней мужские взгляды, тем настойчивее желание мужчины увидеть её в наряде Евы…
Знала ли Анна о том, что она прекрасна? Конечно, знала. Мир познаётся в сравнении. Она видела других женщин, серых мышек, окружавших её, видела себя в зеркалах, а самыми верными зеркалами были в тот день глаза Вронского. Алексей Кириллович мало сказать, влюбился… Не знаю даже как сказать… Тут не говорить надо, впору диагностировать.
Бедняжка Кити была забыта сразу же и напрочь. Танцевать с «невестой» не хотелось, но девушка так вопросительно посмотрела на него, что пригласить – пришлось.
«Кити посмотрела на его лицо, которое было на таком близком от неё расстоянии, и долго потом, чрез несколько лет, этот взгляд, полный любви, которым она тогда взглянула на него и на который он не ответил ей, мучительным стыдом резал её сердце».
Впрочем, чего здесь больше: оскорбленного женского самолюбия или самой любви? Это вопрос. Мне, к примеру, кажется, что для Кити главный момент – замужество как таковое. Получение статуса замужней дамы – главное. А кто муж – уже не так важно. Ну не дался журавль в небе (Вронский), недолго и страдала, смирилась с синицей в руках (Левин).
После оскорбления, которое ей нанес Вронский, Кити перенесла своё внимание на Анну. Она сразу обострившимся чутьём, внутренним зрением угадала причины перемены во Вронском. Кити смотрела на Анну и видела многое. «Она увидала в ней столь знакомую ей самой черту возбуждения от успеха. Она видела, что Анна пьяна вином возбуждаемого ею восхищения. Она знала это чувство и знала его признаки и видела их на Анне – видела дрожащий, вспыхивающий блеск в глазах и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую губы, и отчётливую грацию, верность и лёгкость движений».