А Гёте, чтобы погасить последние любовные проблески, «Мариенбадскую элегию» – перечитывал. И с каждым разом сердечная боль его становилась меньше. Так упорный ученик удаляет кляксу из тетради. Стареющий поэт удалял сожаление, возвращал свои энергии, возвращал чужие. Наконец, благоразумие вернулось.
А может быть, любовные увлечения Гёте – лишь поводом к написания художественных текстов?
Если это, хотя бы отчасти, так, то Аннеты, Лизхены, Фридерики, Лотты-Шарлотты, Элизабеты, Минны, Кристины, Марианны-Зулейки, Беттины, Ульрики и прочие не названные девушки, и женщины, заставлявшие чаще биться сердце многолюбивого поэта, внесли неоценимый вклад в мировую литературу. На протяжении всей своей жизни Гёте то и дело подключался к этой коллективной любимой и работал «от сети», не растрачивая себя чрезмерно.
Любовь к женщине не истощала творческий потенциал поэта, не подрывала жизненные ресурсы, а, напротив, превращала его в жизнелюбивого исполина с неистощимой фантазией.
А вот поэт Пушкин работал от батарейки, которой являлась его душа. Вяземский назвал душу Пушкина «кипучей бездной огня», но и такой мощный по накалу источник имеет свой срок… прогорает… остывает…
Не повторите, Серкидон, ошибку русского классика. Учитесь любить по Гёте, когда любовь в женщине становится парусом, влекущим мужчину к новым открытиям и свершениям.
И всё о любви.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма, до следующей темы.