Я нарочно опоздала на завтрак. Когда я спустилась в столовую, было уже десять часов. Там было пусто, и завтрака мне не оставили. Очевидно, директор решил со всей строгостью применять правила внутреннего распорядка и по отношению ко мне. Но я мнительна и подумала, что он, наверное, не слишком доволен моим вчерашним поведением. Хотя, как вы знаете, я изо всех сил старалась держаться со всеми вежливо и приветливо.
Мне совершенно не хотелось есть, собственно, потому я и опоздала, но тут я почувствовала себя забытой и обиженной. Вот что значит не иметь характера!
Я решила пойти в горы. Кроме шумов на кухне, в доме отдыха не было слышно никаких признаков жизни. Может быть, господа отдыхали после вчерашних торжеств или у них были какие-то неизвестные мне занятия.
В организации моего побега из дома было только одно упущение: я не взяла с собой подходящей обуви. Но если пожертвовать на развитие туризма в Болгарии те туфли, в которых я была, на худой конец они тоже годились.
Я вышла на освещенную солнцем поляну перед домом. Из леса тянуло холодом, а горы, хоть и сверкали на солнце, выглядели снизу пустынными и надменными. Мне надо было самой составлять себе компанию. А в то утро я занималась этим уже более чем достаточно.
Если бы поляна не была покрыта травой, я начертила бы себе классики и поиграла бы в одиночку. Но так... Я огляделась вокруг в полном отчаянии. И тут у меня мелькнула странная мысль. Я решила позвать на прогулку Стефана № 2. Это желание трудно объяснить, но, видно, если разговор остается неоконченным, испытываешь чувство, будто не сведены какие-то счеты.
Я постучала в его дверь, он тут же откликнулся. Я заглянула в комнату и вежливо улыбнулась. Стефан сидел с отсутствующим видом перед пишущей машинкой.
— Приглашаю вас на прогулку, — сказала я. — Если хотите.
Такое приглашение не может не взволновать, но Стефан воспринял его как нечто вполне заурядное и тотчас согласился.
Вскоре он уже вел меня по крутой тропинке прямо к хребту, делая вид, что не замечает, как я запыхалась. Сердце у меня готово было выскочить, и самое удивительное, что удары его превращались в цветные круги, всплывавшие один за одним у меня перед глазами.
Остановились мы у каких-то скал и спрятались за ними, потому что поднялся ветер.
— Здесь наверху всегда ветер, вам надо беречься, вы ведь слабенькая, — сказал Стефан.
Это было сказано покровительственно, и совсем уж по-отцовски прозвучало, что я слабенькая. Я ничего не ответила. Меня снова стало разбирать любопытство, и я решила: пусть говорит все, что хочет, а я буду помалкивать. Все-таки, взглянув на него, я не утерпела:
— Усы нынче носят в комплекте с бородой.
Он задумчиво посмотрел на меня и ответил очень серьезно:
— Вероятно, вы правы... Или отпущу бороду, или сбрею усы. Сегодня решу.
Конечно, он валял дурака и издевался надо мной. Но я не стала обижаться.
Мы полезли дальше.
— Дайте мне руку, а то вам будет трудно, — предложил он. — Дальше еще круче.
Я согласилась — почему бы нет?
Действительно, мы двигались теперь вверх легко и быстро, я прямо возносилась, затрачивая минимум усилий. Видно, он был очень сильный или я была очень легкая — какие-то сорок восемь килограммов. Так или иначе, мы скоро дошли почти до самого хребта.
— Еще чуть, и увидим Софию, — сказал Стефан.
— Вот уж не жажду, — выпалила я.
Он посмотрел на меня удивленно. Потом сказал:
— Все равно ее почти не будет видно. Туман.
Так и оказалось. Любимая столица была укутана грязно-серым одеялом, и было занятно смотреть, как кое-где, точно белые призраки, выплывают отдельные здания.
Мы сидели рядом, и так как укрыться от ветра было негде, нас здорово продуло. Он набросил мне на плечи свою куртку, и я прижалась к нему. С этим человеком можно было не разводить церемоний.