— Я знаю. Ночью особенно одиноко.
— Мне не просто одиноко, Мелоди. Я сам по себе, и ты знаешь, что я тебе скажу? — Сет попытался засмеяться, но голос его сорвался и умолк еще до того, как раздался смех. — Я даже не чувствовал своего одиночества, пока не приехал мой мальчик и не устроил меня здесь. А теперь это! крошечный домишко так пуст, что трещит, разваливаясь. Может, надо было согласиться, чтобы он купил мне приличную новую квартиру, как он задумал. Может, тогда бы я перестал искать глазами его лицо и прислушиваться, не раздастся ли его голос, выговаривающий мне за то, что я живу не так, как, он считает, я должен был бы жить.
— Но здесь никогда не было его дома. Сет, — мягко сказала она. — В этом и состояла загвоздка с самого начала. — Ничто в этом городе не напоминало ему о доме.
Сет вздохнул, заговорил, медленно произнося слова:
— Я думал, он сможет почувствовать, как ты ему нужна, и переменится. Я видел, как он смотрел на тебя иногда, и это не то, что бывает, если человеку просто хочется почесаться, когда чешется, — прости за выражение, не совсем подходящее, чтобы его употреблять в присутствии такой леди, как ты. Но, черт побери все на свете, Мелоди, я сделал что мог, чтобы свести вас двоих, девочка, и после субботней ночи я считал, что у меня получается.
Мелоди помнила, что сама не раз испытывала такое же чувство. Так было, когда Джеймс впервые поцеловал ее и когда они занимались любовью. И каждый раз казалось, что это начало чего-то чудесного и прочного. И каждый раз она узнавала фактически, что это начало конца.
— Боюсь, все было кончено задолго до той субботней ночи.
Сет смотрел обнадеженный.
— Но ты согласна, что между вами что-то было?
— Это была безответная любовь — лишь с одной стороны, а такое никогда не срабатывает.
— Сдается, что так, и я-то должен был знать, но… — Сет окинул ее испытующим взглядом. — Ты хоть раз сказала ему, что любишь его, Мелоди?
— Нет.
— А, может, следовало? Может, этого было бы достаточно, чтобы он почувствовал то же в отношении тебя.
— Он не настолько доверяет мне, чтобы любить меня, Сет, и отказывается доверять сам себе. В таком климате любовь не вырастает.
— Тогда, сдается мне, ты не захочешь приезжать сюда больше, чтобы не вспоминать о нем и так далее.
— Я все равно буду заглядывать. Мои чувства к Джеймсу — это не касается моего отношения к вам.
Мелоди говорила чистую правду, но знала: то, что она готова отдать Сету, это так мало. Ему нужен кто-то постоянно. Ему требовались семейный покой и тепло. Мелоди вынуждена была признать, что Джеймс не хочет впускать ее в свою жизнь, но ее сердило, когда она думала о том, что он способен повернуться спиной и к собственному отцу.
Прошел март, наступил холодный, бурный апрель. Над проливом бушевали ураганы и хлестали потоками дождя в окнах домов викторианских времен, сминая тюльпаны на газонах, срывая лепестки цветущих вишен и сбивая их в мокрые кучки вдоль улиц.
Постепенно Мелоди опять начала выбираться из дому, хотя бы ради того, чтобы избавиться от нарастающего чувства одиночества, и как бы она ни была занята, каждую неделю находила минуту, чтобы навестить Сета.
Ее огорчало, что всякий раз она видела ухудшение состояния Сета по сравнению с предыдущим визитом. Его первым вопросом неизменно было:
— Ты что-нибудь получила от него?
Для Мелоди необходимость давать отрицательный ответ всегда была как нож острый. Если бы ей было известно, где находится Джеймс, она нашла бы способ сообщить, что она думает о человеке, который способен войти в определенные отношения с другими людьми, а затем безжалостно оборвать связи, опасаясь, что они станут для него обузой. Джеймсу, может быть, нравится называть это «жить собственной жизнью», но, с точки зрения Мелоди, это самое элементарное бегство от ответственности. И самой тяжелой жертвой такого курса является его отец. Ей хотелось как-нибудь облегчить страдания Сета.
И тут Мелоди нашла собаку. Как-то в пятницу, когда еще один дождливый день погружался во мрак, она ехала по шоссе, возвращаясь домой с распродажи из соседнего города. Неожиданно она заметила жалкого старого пса, который плелся по обочине, раскачиваясь из стороны в сторону, и едва не угодил под колеса шедшей впереди машины. Не задумываясь ни на миг, Мелоди остановилась, чтобы спасти животное. Удивительно, как его не задавили.
Собака была старая и совсем обессилевшая, без ошейника или регистрационного значка, по которым ее можно было бы опознать. Шерсть сбилась в комья вперемешку с песком и грязью. Наверное, она долго бродяжничала на побережье и у шоссейных дорог. Мелоди засомневалась, купали ли пса вообще когда-либо, не говоря уже о стрижке шерсти. Но его нельзя было снова бросить, как невозможно было повернуться спиной к Сету.
Как это никто тебя не хватился? — вполголоса пропела Мелоди. поддев его руками снизу и подсаживая на место пассажира. — Ты должен сидеть дома у горящего камина, а не болтаться в одиночку в такую ночь.
Ей вспомнилось, как Сет говаривал, что ночи хуже всего. И еще он жаловался, что не просто одинок, а совсем один.
Эти слова отдавались у нее в голове, и ей было ясно, что предстоит сделать. Если когда-нибудь живые существа были созданы под пару друг для друга, то это Сет и найденная собака.
— Есть кто-нибудь дома? — звонко возгласила Мелоди, толкая входную дверь примерно полчаса спустя.
Сет наклонился вперед. Его лицо снова сморщилось в знакомую улыбку. Но, увидев, кто сопровождает Мелоди, он состроил комическую гримасу.
— Что там у тебя, Мелоди, Господи помилуй? Ты еще станешь рассказывать, что пес вломился к тебе в квартиру!
— Я его нашла, вернее ее. Собака брела вдоль шоссе, и ее каждую минуту могли задавить.
— По ней это заметно.
— Она потерялась. Сет, ей нужен дом Я не имею возможности держать домашнее животное в квартире, а вы…
Мелоди не закончила предложения и бессовестно воспользовалась своим преимуществом, заглянув в его мягкое сердце своими широко раскрытыми, умоляющими глазами.
— Послушай, девочка, я должен кое-что сказать…
Только сейчас она заметила, что Сет чем-то необычайно взволнован, почти до такого состояния, когда говорят: «У меня более важные проблемы».
— Сет, я не могла оставить ее на шоссе, — поспешила возразить Мелоди — Это означало бы вынести ей смертный приговор.
— Я же не спорю. Просто пытаюсь вставить слово на заметку. Я подумал, что тебе следовало бы знать…
— Я заехала по пути и купила корма и специальную чашку. А завтра куплю ошейник и корзину, где она будет спать. И свезу ее, чтоб навели красоту, — продолжала убеждать старика Мелоди, подталкивая к нему собаку. — Она умница. Я знаю.
Повинуясь Мелоди, пес проковылял по направлению к Сету и доверчиво прижался к колену.
— Чертовски воняет, — заявил Сет, но наклонился и ласково потрепал животное за уши. — Сдается мне, раз уж у нее шкура в таком кошмарном виде, назову я ее неряшливой Мэтти.
— Ее нужно искупать, я знаю, что сейчас ей еще больше требуется хорошо отоспаться. Посмотрите, Сет. Она без сил.
— Бедняга, — согласился Сет. — Верно, ее вышвырнули из машины, потому что уже не стоит заботиться о ней. Кто-кто, а я знаю, сдается, как чувствуешь себя в таком случае. Подведи ее сюда, чтобы я мог сесть и рассмотреть ее хорошенько.
— Так вы позволите ей остаться?
Сет ответил свирепым взглядом.
— Ты же прекрасно знала, что я ее оставлю. Именно по этой причине прежде всего ты и привезла се сюда. Так что не оскорбляй меня, делая удивленный вид. Если она блохастая, сегодня ей не спать на моей постели.
Мелоди обхватила его за шею.
— О, Сет! Я вас так люблю!
— Не тому человеку ты это говоришь, девочка. И от тебя самой воняет псиной почти как от пса! Ты посмотри, твой прекрасный белый костюм превратился в тряпку, ты вся в грязи. Не припомню, чтобы я тебя видел когда-нибудь такой неухоженной.
— Вы правы. — Мелоди провела рукой по волосам. — Послушайте, мне не следовало бы бросать вас в такой обстановке, но мне надо ехать. Я опаздываю на ужин, меня уже ждут. Это у меня дома.