Сначала Мелоди пристально посмотрела на пего, на мгновение пораженная наглостью его инсинуаций. Затем, собрав все силы, ответила, четко произнося слова:
- Я уверена, вы извините меня, мистер Хеллерман, если я не отвечу на ваш вопрос, точно так же, как я извиню вас за то, что вы его так непростительно грубо поставили.
Еще одна серьезная ошибка на счету Мелоди!
Хеллерман заговорил учтиво:
- Вы, кажется, довольно чувствительны к вмешательству в личные дела людей. По крайней мере если речь идет о вас. Не считаете ли вы, что создается несколько парадоксальная ситуация, если учесть, что вы сами не слишком щепетильны, когда нарушаете право других людей на невмешательство посторонних в их жизнь?
- Я не понимаю, к чему вы клоните, - отрубила Мелоди.
- Теперь, пожалуй, пора представить вам следующего гостя, - обратился к зрителям в зале Хеллерман. - Уверен: когда вы выслушаете этого человека, всем нам будет ясно, к чему я клоню.
Если когда-нибудь Мелоди и сомневалась в существовании женской интуиции, то теперь поняла, что это далеко не миф. Она почувствовала, как у нее поднялись волосы на затылке; ее придавила несомненная и отвратительная реальность. Не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы точно знать, кто уверенно шествовал к ним с противоположной стороны.
- Леди и джентльмены! Поприветствуем Джеймса Логана, одного из сыновей нашего Порт-Армстронга! - провозгласил Дон Хеллерман.
Джеймс занял кресло по другую сторону от возмутительного ведущего. Он вытянул свои длинные ноги, перекинул их одна за другую, подпер голову рукой и коротко кивнул Хеллерману. Игнорируя горевший гневом взгляд Мелоди, который вполне мог и обжечь, Джеймс даже мельком не посмотрел на нее.
Не оставалось ни тени сомнения, что он пришел сюда сражаться, что ей, Мелоди, отводится роль его главного противника и Джеймс не намерен позволить ей уйти со сцены непобежденной.
Она чувствовала себя как обреченная на казнь христианок в Древнем Риме, которую вот-вот бросят львам на растерзание.
Глава 5
После этого обстановка стала быстро ухудшаться. - Вы тоже выросли в районе Тихоокеанских высот, мистер Логан? - спросил ведущий с совершенно невинным видом, с каким гремучая змея готовится броситься в атаку.
Джеймс позволил себе коротко и сдержанно улыбнуться.
- Нет. Я родился на другом конце города, если быть точным, в квартале Матросское раздолье. Правда, его переименовали теперь, когда это место полюбилось господам из приличного общества.
- Следовательно, было бы справедливо сказать, что вы родились по другую сторону, за пределами процветания?
- Не знаю, будет ли это справедливым. В нашем квартале были в избытке бары и закусочные, но это обычное дело для каждого портового города, даже самого крошечного. Я никогда не ложился спать голодным.
- Но у вас не было бонны, бесспорно. Снова появилась эта ироническая улыбочка.
- Не было. В нашей трущобе нельзя было найти хорошую прислугу.
В зале раздался одобрительный смех. Хеллерман не упустил возможности сыграть на этом.
- Видимо, то же можно сказать и о закрытых школах?
- О, некоторые ребята, которых я знал, попали в закрытые заведения того или иного типа.
- Но не в те, с которыми знакома мисс Верс, я уверен.
Впервые Джеймс удостоил Мелоди взглядом.
- Конечно, - согласился Джеймс. - Для этого она выглядит слишком законопослушной.
Джеймс смотрелся великолепно: черная, как смоль, шевелюра, бронзовая кожа. - Насколько мне известно, вы архитектор судостроительной промышленности. Получили стипендию в одном из лучших университетов. - Хеллерман указал жестом на низкий столик перед собою, где лежали листки с записями, сделанными на машинке. - Окончили с отличием. Прошли практику в одной из весьма уважаемых фирм в сфере судовой архитектуры на восточном побережье Канады. Завели собственное дело пять лет назад. В национальной программе новостей вас окрестили подающим большие надежды молодым бизнесменом независимого толка, с которым надо считаться. Вы получили приз за лучший дизайн от организаторов состязаний яхтсменов. Неплохо для мальчика, подраставшего в менее привилегированной части города.
- Благодарю, - грациозно склонил голову Джеймс. Несмотря на все его великолепие, Мелоди хотелось встряхнуть Джеймса. - И вы, безусловно, человек, который знает, как живут обе части города. - Дон Хеллерман понизил голос до доверительного уровня "между нами мужчинами говоря". У Мелоди это ассоциировалось с накуренными пивными и сальными анекдотами. - Так вот, что вы думаете по поводу идеи нашей маленькой леди относительно превращения старого рыбоконсервного завода в суповую кухню и ночлежку с целью убрать с улиц людей, живших в старые времена по соседству с вами?
- Я думаю, от этой идеи несет чем-то другим, но не рыбой, - заявил Джеймс и заработал бурные аплодисменты и взрыв смеха в ответ на шутку.
Мелоди решила, что она ошиблась относительно своих желаний. Ей хотелось не встряхнуть Джеймса, а задушить его. Причем медленно, постепенно выдавливая из него воздух.
Хеллерман попытался скрыть свое злорадство перед объективом, но Мелоди ему было не обмануть. Ведущий продолжил:
- Почему вы так считаете, Джеймс?
- Потому что люди, которые, как она ожидает, должны пользоваться услугами центра, не скажут ей за это спасибо.
- Откуда вы знаете? - выпалила Мелоди, которой надоело, что с ней обращались, как с кем-то, не заслуживающим внимания. - Вы их спрашивали?
- Я в этом не нуждаюсь, - последовал ответ. - Я знаю их настроения. Они не хотят благотворительности от вас. Они ее отвергают. Более того, она никоим образом не решает проблем, лежащих под поверхностью явлений.
- Какие это проблемы? - вопросил Хеллерман; он был явно в восторге, потому что его гости пришли в воинственное настроение.
- Люди чувствуют, что они никому не нужны. Они не по своей воле предпочли бездельничать: их сделало безработными новое общество, которое сформировало сегодняшний город, - заявил Джеймс с несомненной искренностью в голосе. Убежища на ночь и суповые кухни - это как примочки человеку, у которого очень серьезное заболевание. Эти мужчины и нередко женщины не хотят, чтобы их устраняли из жизни в той части города, которая всегда была их родным домом. Они стремятся участвовать в решении всех этих дел.
- Однако все, чего добивается мисс Верс, - это, кажется, убрать их с глаз подальше, - заявил Хеллерман. - Это заставляет меня вернуться к вопросу, который я поставил в начале нашего разговора: что же действительно движет авторами этого проекта: сочувствие или алчный снобизм?
Мелоди сочла необходимым известить ведущего:
- Если только ради этого вы пригласили меня в качестве гостьи вашей программы, то журналисты, вероятно, подадут на вас в суд за нарушение авторского права, поскольку за все время передачи вы не сделали ничего, кроме повторения, подобно попугаю, содержания статей, которые вы, разумеется, прочитали в местных газетах несколько недель назад. Но если журналисты все же не подадут на вас в суд, то подам я.
- Однако минуточку, мисс Верс!
- Нет, это вы подождите минуточку, ибо я еще не закончила. Прежде всего, самое малое, что вы могли бы сделать, это предложить мне столько же времени, сколько получили другие на экране. Но вас больше всего заботит, как извлечь максимальную выгоду из кучи недостойных сенсационных намеков, не имеющих никакого отношения к правде. Вы меньше всего заинтересованы в том, чтобы я могла на справедливых условиях высказать свое мнение. Поэтому не вижу никакого смысла оставаться здесь. Я не получаю плату за то, чтобы развлекать телезрителей любой ценой, - в отличие от вас, мистер Хеллерман. И мне совершенно наплевать, если у вас в передачах вдруг обнаружится дыра. Заполняйте ее новыми порциями вашей скандальной чепухи, я умываю руки. Мелоди бросила уничтожающий взгляд на Джеймса Логана, у которого хватило выдержки сидеть с довольным видом и улыбкой на губах. - Бог все видит, но, кажется, другой ваш гость горит желанием внести свою лепту в случае, если ваши кладези премудрости опустеют!