******
Прошел месяц, девушка уже не ждала звонка из Москвы, только по утрам ее стало мучить расстройство желудка и пугал бледный цвет лица, отражающийся в зеркале. Снежанна подумала, что надо заканчивать эти рыдания по ночам и злоупотребление пустырником и валерианкой. Он больше не позвонит! Вот и Аллка долдонит одно и то же, неужели она была права? Тем временем, Эдик не давал ей прохода, не знал чем ей угодить еще. Она даже встретилась с ним пару раз в кафе, один раз позволила сопроводить в театр. Звонил по несколько раз в день. Если бы он все это делал пару месяцев назад, Снежка бы никогда не порвала с ним. Она больше его не любила, а поговорка: «Что имеешь – не хранишь, потеряешь – плачешь!» – всегда имела большее отношение к мужчинам (так думала Снежка в одиночестве).
Прошел еще месяц. Неизвестность уже раздражала. Бедная девочка совсем извела себя, бледная, худая. Однажды, все-таки она позвонила Косте, но абонент был недоступен. Неужели все его слова – красивая ложь ради одноразового секса и она до сих – пор не научилась разбираться в людях? На депрессию Снежанна свалила и сбой цикла и, когда врач поставил беременность 12 недель, девушка впала в оцепенение. Прерывать беременность врач категорически запретил, по многим медицинским показателям. Да, честно говоря, она уже хотела этого ребенка, Костя сделал ей самый ценный подарок на всю жизнь!
Снежка, не смотря на уговоры всех знакомых и родственников, решила оставить ребенка. Когда живот стал совсем уже заметным окружающим, Эдик обратил на это внимание, но Снежанна четко и лаконично дала понять, что он не имеет никакого отношения к этому событию. Через некоторое время, любовь их сошла окончательно «на нет», а Эдик иногда забегал попить чайку и поболтать, рассказать последние сплетни из их, когда-то общей, тусовки. Больше этих двоих не связывало ничего.
Однажды, когда Снежке надо было снять шторы, чтобы постирать, Эдик зашел к ней в гости помочь, взяв с собой очередную пассию, чтобы Снежанна посмотрела и оценила его выбор. Девушки болтали на кухне, когда в дверь раздался звонок, Эдик стоял под потолком на стремянке и командным голосом приказал Илоне открыть дверь.
На пороге стоял похудевший, поседевший, и слегка сникший… Аркадий Михалыч. Илона пропустила его в квартиру, безразлично оглядев, а Снежка не сразу узнала его.
– Девочка моя, нам нужно поговорить. Скажу честно, когда все это произошло с ним, когда он пришел в себя, рвался к тебе, я запретил! Каюсь, говорил, что ты старше, опытнее, что он тебе не нужен, вы – не пара! Не пустил!? Да!
Снежка с трудом улавливала смысл сказанного.
– Что случилось-то, Господи, что с Костей? – девушка упала бесчувственно на пол.
– Скорую, вызывайте скорою, – нервничал, срываясь на крик, будущий дедушка.
******
Он пришел в себя после отключения от аппаратов по поддержанию жизнедеятельности организма, с трудом открыл глаза, веки, казалось, налились свинцом. Ветка дерева, похоже, тополя, неистово хлестала по оконному стеклу. Сознание возвращалось. Непроглядная тьма за окном подсказала его сознанию пробуждающемуся, что за окном осень. Резко перед глазами замелькали черные точки, сосуды заработали от того, что шевельнул рукой, пальцы еле разжались. Костя поработал кулаком. Силы возвращались – это радует, кровь побежала по венам быстрее. Вдруг сознание выхватило из карусели мыслей картинку – воспоминание: луч в темноте холодных синих фар, резкий, жесткий удар в спину, словно бетонная стена врезалась в него с размаху, и кромешная темнота. Молодой человек попытался выдавить звук, окликнуть персонал, но горло предательски сжалось и засаднило резкой болью, связки натужено что-то проскрипели. Ощущения немощи в теле не прекратились. Проступил холодный пот ото лба до кончиков пальцев – нереальность происходящего и беспомощность вводили его ступор. Костя стиснул зубы, попытался приподняться на локтях, и снова клокочущие звуки из гортани свели все его попытки обозначить свое присутствие на ноль. Дверь в палату тихонечко скрипнула, и задом вошел отец, одной рукой придерживая дверь от сквозняка, другой – стаканчик пластиковый с кофе. – Папа не изменяет своим привычкам, по-прежнему пьет эту сладкую химическую эссенцию из аппаратов,– улыбнулся уголками губ, довольный прерванным своим одиночеством пациент. Аркадий Михалыч, как можно тише, насколько это возможно в его возрасте и весе, попытался усесться на соседнюю больничную койку. – Пааап,– Костик выдавил через силу звуки. Реакция отца удивила и рассмешила одновременно, он как горная лань с легкостью юнца, вскочил с провалившейся койки и рванул в коридор. – Наш Коська очнулся, очнулся, доктор!– горланил своим басом радостный родитель. Прибежала следом Лерочка– вечная проводница, медсестра, брат и тот друг, который получил под-дых, из-за неуместной шутки, от Кости. Все были взволнованы, перешептывались, пытались дотронуться с осторожностью по очереди до больного. Константин в надежде смотрел на дверь. Конечно же, сейчас войдет она! Но медсестра, которая влетела вслед за доктором, стала искать на руке вены, они попрятались, так бывает, а врач насупился, листая карту с показателями последних анализов крови. Что-то доктора насторожило, но ликующие близкие не замечали реакции медика. Доктор торопливо вышел из палаты и знаком дал понять медсестре, что ей необходимо сделать то же самое. Девушка, весьма сообразительная особа, юркнула за ним, буквально через минуты две, она уже пальцами и выразительной мимикой пыталась из дверного проема привлечь внимание Аркадия Михалыча. Попытка удалась с раза четвертого, пришлось медсестре принять контрмеры, дернув счастливого отца за рукав. Он, воодушевленный радостным событием предположил, что намекают на вознаграждение, еще подумал про себя, экие стервецы, не стесняясь, мол, пройдите в ординаторскую. Расшаркиваться Аркадий Михалыч не стал, с порога дал понять, что человек он старого формата, и напоминать не стоило, с шуточками прибауточками, приобнял главврача и подмигнул ведущему их сына, терапевту. Главрач мгновенно осадил мужчину: – Я в другой бы ситуации счел бы как оскорбление – ваши дифирамбы, что ж, тогда перейдем сразу к делу! По результатам анализов у вашего сына Гепатит С. Отец Костика упал навзничь. Губы его посинели, окружавшие отца Кости медики, даже не успели среагировать. Больного доставили в реанимацию – инфаркт. По коридору уже носилась Лерочка, совершенная потерянная, с растекшейся тушью по лицу и смазанной помадой, никто толком ничего ей не сообщал. Все родные, поняв, что дело плохо, не оставляли Константина одного.